Поставив кружки с дымящимся чаем на стол, я села напротив драконицы на стул с мягкой сидушкой, обхватила чашку обеими ладонями и осторожно спросила о том, что не давало покоя уже очень давно:

— А что с… пророчествами?

— О! — Беззаботно воскликнула она, сделала приличный глоток горяченного чая, даже не поморщилась и весело продолжила: — Они прекратили сбываться сразу после того, как ты ушла. Садхор занимается восстановление городского храма, они уже, к слову, почти закончили…

И мы обе обменялись понимающими взглядами, после чего спрятались за кружками с чаем.

Но мне всё же было очень интересно:

— А зачем вы…

— Ты, — исправила она тут же, этим вновь напомнив мне брата.

— Ты, — послушно повторила я и кивнула, говоря, что поняла её, — зачем ты пришла сюда? Ко мне.

— Ну так я к тому и веду, — вздохнула Ахара устало, — эта пусть будет драконица меня уже достала. Я её скоро точно придушу. Но делать этого нельзя, потому что Садхор обидится, а я в принципе не люблю его обижать. Поэтому мне нужно спустить пар, но тут проблема.

Она снова сделала глоток чая, поставила кружку на стол и проникновенно заглянула мне прямо в глаза, чтобы честно сказать:

— Есть лишь одно место, где я могу это сделать, но Садхор запрещает мне ходить туда одной. Из всех существ во всех мирах есть лишь одна девушка, которую я могу взять с собой и которую Садхор потом не убьёт за то, что согласилась пойти со мной.

И на меня посмотрели ооочень выразительно, непрозрачно намекая на то, что эта самая девушка сейчас сидит в этой кухне и пьёт чай. Точнее, пила, потому что теперь перестала, отставила кружку и возмущённо посмотрела на сестру правителя драконьего народа.

— Нет, — не зная вообще никаких деталей, решительно отказалась я от сомнительного предприятия, едва поняла, к чему ведёт Ахара.

Потому что нет. Я не вернусь туда, я не буду ещё раз встречаться с мужчиной, которого после всего одной встречи не могу забыть уже больше месяца, я не стану переживать весь этот ужас ещё раз.

Нет. И ещё сотню раз — нет.

Даже если хочется взглянуть на него в самый последний раз, и в самый-самый последний раз утонуть в чёрно-золотых глазах.

Притворно скорбный вздох со стороны Ахары мне совершенно не понравился, как и её спокойное:

— Как жаль, что у тебя всё равно нет выбора… У тебя пять минут на то, чтобы собрать вещи, если ты, конечно, хочешь что-то с собой брать. Кстати, с семьёй не прощайся, возьмёшь телефон с собой.

Ничего никуда брать я не собиралась — я вообще никуда не пойду! Но всё же:

— Откуда ты знаешь, что такое телефон? И смысл мне его брать, если в вашем мире всё равно нет связи?!

Но я всё ещё никуда не собиралась, нет. Мне просто интересно было узнать.

Ахара коварно улыбнулась, продемонстрировав мне кончики верхних клыков, склонила голову к плечу и снисходительно посмотрела на меня.

— Я не брат, — хмыкнула она, — я не стану избегать мир только потому, что там поселился дорогой мне человек. Наоборот, я узнаю о нём столько, сколько в принципе сумею. Вот, например, знаешь, сколько времени у меня ушло на изучение вашего языка?

Я знала, что учителем у неё был явно не литератор, а какая-нибудь дворовая гопота, судя по мелькающим в речи словечкам. Да и в целом по построению предложений всё было ясно.

— Сколько? — Спросило моё любопытство.

— Сутки, — с заслуженной гордостью ответили мне, важно вздёрнув подбородок, а потом всё же ответили на ранее прозвучавшие вопросы: — Про телефон узнала легко — он тут у каждого встречного. И о проблеме со связью я на досуге тоже подумала, поэтому свой телефон ты оставишь здесь, где связь есть, а с собой возьмёшь всего лишь рабочую проекцию. Мне нужно три минуты, чтобы создать её.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И она поднялась, чтобы спокойно так уйти куда-то туда, а вернуться уже через мгновение с моим телефоном в руках. Села обратно, даже не посмотрев на меня, полностью сосредоточилась на телефоне и меланхолично бросила:

— У тебя осталось крайне мало времени и… А хотя, ты знаешь, лучше ничего не бери. Мы с тобой знатно повеселимся!

Её слова не внушали совершенно никакого доверия, скорее неконтролируемый ужас и желание сбежать куда-нибудь подальше. Но бежать мне некуда, это всё же мой дом, а вот выгнать некоторых я могу.

И я действительно решила это сделать, не заботясь о последствиях, которые может повлечь мой глупый поступок. Отставила кружку, решительно поднялась и, стараясь выглядеть невозмутимой, набрала в лёгкие побольше воздуха.

Но не успела сказать и слова, потому что радостно улыбнувшаяся Ахара провозгласила:

— Всё.

И ослепительно яркий свет затопил пространство!

*

Полёт был… головокружительным и незабываемым. Серьёзно, я его вряд ли когда-нибудь забуду, особенно ощутимый удар плечом о что-то острое и каменное и последовавшее за этим виноватое от Ахары «ой».

Меня мотало, швыряло, кружило… надо было закрыть глаза, но я не успела, поэтому теперь меня ещё и тошнило от мелькающих перед глазами пятен чего-то непонятного.

В итоге я упала на холодную, покрытую тонким слоем снега землю, замёрзла мгновенно, но даже и не подумала вставать, так и осталась лежать в снегу, чувствуя всё нарастающую боль в плече и накатывающую тошноту. К слову, только они и помогли мне смириться с мыслью о том, что я действительно не умерла.

— Круто! — Воскликнула где-то совсем рядом отвратительно бодрая Ахара, затем я всем телом ощутила её быстрые приближающиеся шаги, а потом над головой прозвучало: — Нам с тобой нужно будет обязательно это повторить!

Проигнорировав мой полный страданий стон, драконица весело продолжила:

— Ты мне вообще нравишься, и рисуешь отпадно, так что мы с тобой подружимся, определённо подружимся. Сейчас сделаем тут кое-что, и я тебя домой верну, а то ты какая-то бледная… спишь, наверно, плохо, да? Ну так ты выспишься, а завтра мы с тобой смотаемся в одно бесподобное местечко. Тебе, как художнику, там точно понравится.

И, замолчав на мгновение, уже возмущённо: