вовсе. Не ощущая тела, дождя и ветра, я наблюдала не просто со стороны, но своей волей могла развернуть картину любой стороной, словно трёхмерную сцену в компьютерной программе.

Я заглянула в кабину несущейся машины и обнаружила, что она пуста. Потом сквозь дождь понеслась к близкой, нависающей фигуре великана, чтобы наконец понять, что это такое. Но как бы я ни приближала эту мрачную фигуру, как бы ни увеличивала масштаб, недосягаемая тень так и висела в воздухе, обрисованная дождём. Пугающе близкая и — недоступно далёкая. Словно полёт вдоль бесконечного сходящегося ряда к его финалу…

Проснулась я именно на этой мысли, от её странности и поразительной неуместности во сне. Некоторое время лежала и думала её, потом наконец смогла переключиться на весь сон целиком и задуматься, что могли значить эти перемены. Так ни до чего не догадавшись, открыла глаза. Решила, что проспала всё на свете и уже день, а Кощей куда-то умчался, но он обнаружился крепко спящим в своей постели. Или я вскочила слишком рано, или он так вымотался.

Некоторое время я разглядывала строгий профиль, вяло размышляя о том, как повезло мне встретить Ейша. Всё же удивительный человек. И после знакомства с Аргаей, после обмолвок о его коллегах, тоже попавших сюда, больше чем уверена: это именно он такой невероятный, а не их родная антиутопия воспитывала настолько офигенных людей. Это лично у него обострённое чувство ответственности и стремление к справедливости. Нет, может, остальные тоже неплохи и на своих местах старательно решают проблемы… Ну, кроме Аргаи, эта уже продемонстрировала характер.

С другой стороны, Яга — явно неглупая женщина. Чем мог купить её этот Работин? Что можно предложить бессмертному существу, прожившему такую длинную жизнь, чтобы заставить его работать на себя? Даже не в предательстве дело, должно ведь как-то возникнуть это желание — помогать!

Единственная версия, что ей зачем-то нужен Кощей, всё ещё казалась сомнительной. Он невероятно хорош, но слишком странный выбор средства. Если у неё великая любовь, то почему не попыталась действовать другими методами? Не умеет? Да и сомнительно это — вдруг возникшая любовь к тому, кого знаешь уже несколько веков и последние полвека не видела.

А может, она ребёнка хочет?..

Мысль показалась одновременно чудовищно дикой и пугающе реальной, что я опять вгляделась в Кощея сквозь сумрак комнаты. Вообще, конечно…

— Ты так на меня смотришь, как будто прицеливаешься, — не открывая глаз, пробормотал он и усмехнулся.

— Откуда ты знаешь? Ты же спишь. Ну то есть глаза у тебя закрыты.

— Чувствую. Что-то случилось?

— Мне не даёт покоя предательство Аргаи. То, что она стерва, ничего не объясняет. Зачем стерве лезть в ненужную ей грязь? Она точно надеется получить что-то очень важное для себя. И мне вот подумалось вдруг. А она не предлагала тебе… как бы так помягче? Стать отцом её ребёнка.

— Чего? — Мгновение спустя Кощей наконец осознал вопрос и, повернув голову набок, ошарашенно уставился на меня.

— А почему тебя это так шокирует? — я пожала плечом. — По-моему, вполне естественное для женщины желание в какой-то момент времени. Особенно если учесть, что вы все такие одинокие. По поводу её влюблённости я погорячилась, а вот это — чем не мотив? Вот ты бы согласился, если бы она предложила?

— Конечно нет! — ещё более растерянно ответил он.

— А почему?

— Ну и вопросы у тебя с утра пораньше, — проворчал он, вернул голову в прежнее положение. Прикрыл ладонями лицо, потёр глаза.

— Нет, ну а всё-таки? Почему? — не сдержалась я, когда Кощей сел на постели ко мне лицом и смерил пристальным взглядом.

— Хотя бы потому, что у ребёнка должно быть двое родителей. А когда они ненавидят друг друга — это очень сомнительная семья, — ворчливо ответил он. Но всё-таки ответил.

— Ненавидят?.. — повторила за ним. — А ты в ней точно уверен?

— Я утрирую, — нехотя признал он. — Ненависть — слишком сильное слово. Недолюбливают. Я считаю её эгоистичной стервой, она меня — унылым занудным придурком.

— Извини, я, наверное, ещё не до конца проснулась. Что-то прямо образец тактичности с утра пораньше… — Зажмурившись, я тоже потёрла ладонью лицо, вдруг щёки гореть перестанут.

— Версия безумная, — рассеянно подтвердил Кощей, проигнорировав извинения. — Но имеет право на жизнь. — Я распахнула глаза, уставившись на него недоверчиво, а он усмехнулся. — Это в духе Аргаи: если чего-то не дают, взять это, не считаясь с чужим мнением. Мне сложно поверить, что она вдруг решила стать матерью, тем более с моим участием, но… Чёрт! Пойду умоюсь, — он тряхнул головой.

Я с удовольствием проводила поджарую фигуру взглядом до двери санузла и только после этого начала вставать.

Глава 9. Противовирусные меры

Оказалось, проснулись мы рано, в начале девятого, и в это время в кафе было очень людно. Столовались ночевавшие в фурах дальнобойщики. Нам досталось несколько любопытных взглядов, но и только, обстановка царила дружелюбная. Повезло занять отдельный столик: что-то энергично обсуждавшие мужчины освободили его как раз тогда, когда мы вдвоём шагнули в зал.

Здесь было достаточно шумно, а соседи — достаточно увлечены едой и разговорами, чтобы и мы беспрепятственно могли продолжить обсуждение. Утреннюю версию с ребёнком единогласно решили отложить на самый крайний случай и обдумать другие варианты.

Помимо власти, нашёлся ещё один, вполне здравый мотив. Кощей признал, что про подселенцев они знали слишком мало, и отталкиваться в оценке их возможностей следовало не от прошлого опыта, а от целей противника. Если он хотел получить возможность протаскивать сюда своих сородичей, значит — неплохо понимал в перемещениях между мирами. И если Работин предложил Аргае возможность вернуться домой, та могла уцепиться.

— Думаешь, это невозможно? Но она же не дура — поверить на слово.

— Аргая умная, — кивнул он, нехотя ковыряя вилкой омлет с колбасой. Вряд ли тот уступал по вкусу моей глазунье, так что проблема явно была не в еде, а во внутреннем мире. — Не исключено, что он и правда что-то знает.

— А ты бы вернулся? Если бы получил такую возможность.

Кощей одарил меня долгим странным взглядом, опустил глаза.

— Это нереально. Даже если наш мир выжил, даже если в него можно попасть… Это уже совсем другой мир. Не тот, из которого мы уходили.

— То есть отказался бы?