Так и не сплю. Не могу. Столько времени уже не писала по стольку! Мысли роятся в голове, хотя мне очень, очень плохо. Уже наступает утро. Небо такое красивое — розовое… Луна ушла. Всю ночь она была в комнате, как раньше. С. не звонит. Я все-таки ждала. Неужели он сейчас с ней? Нет, такого не может быть! Тогда почему?.. Но нужно ли ждать звонка от человека, который предал меня? Кажется, я снова теряю рассудок и погружаюсь в болезненное небытие. Единственное желание — услышать его голос, поговорить с ним… Понять наконец, что же у нас происходит и что делать дальше…

Станислав просидел у себя в кабинете до полуночи. Сидел и тупо смотрел куда-то перед собой. В душе была удивительная пустота. Снова все у него получилось как всегда. На миг увлекся, показалось, что можно в одно мгновение изменить жизнь. Чтобы всем было хорошо и никому не было больно. Но чудес не бывает. Наверное, в таком возрасте уже просто невозможно что-то по-серьезному изменить. Но другие ведь меняют — и в пятьдесят, и позже! Вот муж одной коллеги по бизнесу в шестьдесят женился на двадцатилетней — и счастлив. Нет, это другие люди, но не он…

Ирена все испортила. Он давно хотел все ей объяснить, столько времени собирался. Хотел все устроить так, чтобы не было этого душераздирающего крика, от которого лопаются перепонки, истерик и обмороков. Это все ужасно, эти женские эмоции. Он бы смог все объяснить, уладить, а она… Он просто не успел. Теперь Свенцицкая еще и обвинит его в срыве показа коллекции. Только этого ему и не хватает! Потребует компенсации — и будет при этом по-своему права.

И Лерка, она, бедняжка, аж в обморок упала. Хотя могла бы понять, что у них с Иреной другие, взрослые отношения, которые тянутся давно и долго, уже больше десяти лет, и все к ним привыкли, включая его самого… Теперь она лежит в своей крохотной комнатушке и наверняка плачет. А Ирена курит свои дурацкие сигареты и плетет интриги. И тоже плачет, наверно. Как ей не идут эти рыжие волосы, просто ужас какой-то. Наверно, теперь будет снова склонять его жениться на ней. Опять двадцать пять! Ему казалось, что они заключили пять лет назад бессрочный договор о невмешательстве в личную жизнь друг друга, и он со своей стороны его тщательно соблюдал. А теперь все по новой! Что ему со всем этим делать? Все навалилось разом, как обычно. А у него, между прочим, контракт с англичанами, и масса других дел и встреч, и вообще — есть о чем подумать и чем заняться… Теперь еще разбирайся с этими двумя! А если Лерка его бросит? Просто возьмет — и бросит? Она же молодая и симпатичная. Конечно, второго такого варианта, как он, у нее уже не будет, но ведь найдется кто-то другой. Не сразу, может, через несколько месяцев. Это только сейчас ей кажется, что она его любит. А пройдет совсем немного времени, и она забудет про него, будет также танцевать вечерами в лунном свете перед кем-то другим. Черт, в каком лунном свете? Откуда такие мысли? Привидится же… А он, что он будет делать тогда? Да ничего. Просто будет жить дальше, как и раньше. Работать, ездить со Свенцицкой отдыхать, продолжать заниматься спортом. А получится? Наверное, да. Всегда же получалось… Но эти глаза, в которых было столько любви, это нежное тело, которое он нечаянно умудрился лишить невинности, эта трогательная близость… Он очень скоро привыкнет к тому, что всего этого больше нет. Это всего лишь сон, лунный блик, скользнувший по стеклу его жизни. Скоро все пройдет. Он сумеет все уладить, и все опять пойдет по-старому, как будто ничего и не случилось. Это же еще возможно! Стоит только постараться…

Когда Станислав, покинув офис, подъехал наконец к дому, было уже далеко за полночь. В машине он десять раз вспомнил Леру — луна презрительно обжигала его холодом через затемненное окно. Снова полнолуние! Почему они бывают так часто? Гораздо чаще, чем раз в месяц.

Поднявшись на лифте, он подошел к двери своей квартиры. Как странно… Она не была закрыта на ключ. Сердце Вознесенского радостно екнуло. Лерка, какая молодец, не поехала в свое дурацкое общежитие, а пришла все-таки к нему! Сейчас он ей все объяснит… Умница! Она оказалась мудрее, чем он думал. Станислав ступил в темную квартиру и произнес громко:

— Лерка! Сюрприз!

Но ответом ему была глухая тишина. Звякнуло под ногами битое стекло. Это что еще такое? Вознесенский включил свет, медленно разделся, разочарованно прошелся по комнатам, все еще надеясь, что Лера спряталась в одной из них. Все было как всегда, кроме разбитого зеркала в коридоре. Как оно могло так отколоться, в самом верхнем углу? На трюмо в спальне лежали Лерины карандашики для губ, в шкафу висели так ни разу и не надетые яркие обновки. И только сама Лера была где-то далеко. Станислав тяжело вздохнул и пошел в спальню. Что ж, все что ни делается — к лучшему. Значит, так оно и должно быть. А ему все же надо хорошенько отдохнуть — завтра будет трудный день! Невозможно себе представить, что еще выкинет Ирена.

Постель показалась ему неожиданно холодной и неуютной. Оказывается, он успел привыкнуть к тому, что Лера вечерами согревала его своим хрупким телом. Он и не думал, что в ней столько тепла — казалось, один лед… Это открытие было болезненным, как удар ниже пояса. Вознесенский долго ворочался без сна, а потом наконец свернулся в своей любимой позе эмбриона и забылся рваным, тяжелым сном.

В какой-то момент дверь в спальне тихо скрипнула. Сердце Станислава еще раз предательски екнуло: Лерка пришла! Как хорошо! Он даже повернулся на спину, чтобы удобнее было следить за ее появлением. Потом решил зажмуриться, сделав вид, что спит. Странно, но в постель к нему никто не спешил. Тем не менее в комнате отчетливо слышалось чье-то сопение, мягкие шаги и неразборчивое бормотание. Вознесенский почувствовал, как у него по коже побежали мурашки. Он в мгновение ока припомнил сразу несколько страшных историй, которые в детстве шепотом рассказывали мальчишки во дворе: про привидения, Пиковую даму и Женщину в белом. Не утерпев, он медленно открыл сначала левый, а потом и правый глаз. В комнате вздыхал и возился какой-то странный гражданин невысокого роста в необычном блестящем головном уборе, вроде высокого шлема.

— Ох, не добудиться же тебя, а у меня и так времени мало, — сказал нежданный гость ворчливо, недобро поглядывая на застывшего в ужасе Вознесенского.

В голове у Вознесенского табунами резвых скакунов пронеслись такие догадки, что он уже решил, что настал его смертный час. Глубоко вздохнув, он сложил руки на груди и попытался припомнить детство, мать, университетские КВНы… Но мозг подкидывал ему мысли совсем другого свойства. Какие ценности есть в доме? Денег практически нет, они лежат в сейфе на работе. В портмоне несколько золотых кредитных карточек на весьма кругленькую сумму. Два телевизора, видик, стереосистема… Еще пара наручных швейцарских часов. Негусто, но все равно неприятно!

— Берите все, — вне себя от страха прошептал Станислав. А в голове уже пульсировала другая мысль: что, если этот гражданин вовсе не грабитель, а пришел его шантажировать по делам работы?

— Нужны мне очень твои карточки, идиот! Я сам кому хочешь могу их сто штук выдать, — ответил незнакомец раздраженно.

Незамедлительно после такого заявления в руке у него веером раскрылись десятки золотых и платиновых карт различных банков мира. Он печально взглянул на них, а потом подошел к окну и медленно разжал пальцы, наблюдая, как закружился золотой листопад в тусклом свете дворовых фонарей. При этом губы его кривились в презрительной ухмылке, которая очень не понравилась Вознесенскому. Этот субъект определенно хотел от него чего-то большего!