Боцман кивнул. Он тоже не видел в происходящем случайностей.

– А вот это уже не имеет никакого значения, во что я верю, во что верите вы, мистер Фрост! – ответил капитан. – Вот вам корейская поговорка: даже если рухнет небо, всегда найдется отверстие, чтобы вылезти. Я веду «Хайтон» чуть ли не противоторпедным зигзагом. Если вы обратили внимание, помимо семи волн, задевших нас, – да-да! только семь, – четыре проскользнуло мимо. У страха большие глаза. «Ульсана» больше нет, а с ним исчезла возможность проверить, связь пропала только для нас или это повсеместный катаклизм. Вместо «Ульсана» несколько миль нефтяной пленки и обугленная шлюпка. И больше ничего.

– Кстати, спасательных вертолетов в этом квадрате тоже нет, – вставил старший помощник. – Я имею в виду, вот и ответ по поводу связи. Иначе здесь бы давно барражировали вертолеты береговой гвардии. Значит, «Ульсан» не подавал сигнал бедствия. Скорее всего, он так же утратил возможность связи, как и мы.

– Согласен. И потому остается надеяться только на себя. Разумное время нахождения в этом мазутном болоте вышло, и эти волны… Смотрите, как они обляпали мой «Хайтон»!

Первая волна, благодаря своевременному маневру, лишь скользнула по левому борту. Вторая оказалась удачливей, задев носовую часть и превращая белые купола двух передних танков-резервуаров в грязные, дурно пахнущие конструкции.

Двигатели «Хайтона» работали с перебоями, команда машинного отделения сходила с ума, пытаясь выдержать требуемую мощность на поврежденных силовых агрегатах. К тому же выяснилось, что «Хайтон» допускал циркуляцию влево на прямом курсе, что свидетельствовало о повреждении руля.

Капитан уже не пылал альтруизмом, пытаясь загнать танкер к берегам Южной Америки. Семь плюс четыре, итого одиннадцать волн-убийц! Семь ударов, каждый из которых мог оказаться смертельным! Если фантазировать дальше, а теперь к этому не было никаких преград, и допустить, что волны охотятся на танкер, нельзя было идти и к островным государствам Мексиканского залива. Такие волны, прокатившись по незащищенным побережьям, просто стерли бы прибрежные поселки.

– Вы проложили новый курс, Чжен?

– Да, капитан. Через восемнадцать часов можем быть на месте.

Теперь «Хайтон» шел во Флориду, к военно-морской базе в Джексонвилле. А справа, пересекая его курс, уже спешила новая волна.

– Синьора Гуччо!

– Пока еще синьорина.

– Да плевать! Вы перешли все возможные границы! – Сибелиус Терца, помощник мэра, который любил красоваться перед горожанами в роли этакого рубахи-парня, открытого для всех и каждого, в жизни был совершенно иным человеком.

Сейчас он, как аист, вышагивал посреди технического помещения, нервно переступая через змеящиеся по полу силовые кабели.

Нервозность его была не случайна. Половина, если не больше, обещаний, переданных Кларой в эфир от его имени, были ее собственной затеей. Лично он не давал ей никаких полномочий.

Вызвав радиоведущую в аппаратную, чиновник, временно ставший мэром, ожидал от Клары хоть какого-то раскаяния. И даже пытался подкинуть ей спасительную нить, за которую Клара вполне могла ухватиться. Представить дело так, что ничего не произошло и виной всему лишь сумасшедшая усталость госпожи Гуччо, с которой и спроса-то никакого быть не может. Подсказка осталась невостребованной. В серых глазах Клары сейчас вспыхивали молнии, почти такие же, что убивали жителей Сабурро.

– Кажется, я поторопилась, назвав вас новым управляющим города. Но это можно легко исправить, если вы укажете хотя бы одного человека из администрации, кто не побоится брать на себя ответственность!

– Да кто ты такая, черт побери?! Соплячка! Что ты о себе возомнила? – Сибелиус побагровел и, не сдержавшись, ткнул ее пятерней в грудь. – Ты понимаешь, что значит брать товары без оплаты? Воровство! Анархия! Коммунизм! Когда все закончится, когда порядок будет восстановлен, владельцы магазинов, которые ты отдала на разграбление, завалят суд исками. Твоя радиостанция и твое жилье, если пустить их с молотка, не покроет и сотой доли их требований! А виноват окажусь я, потому что не вмешался, не остановил…

Договорить Терце не пришлось. Вначале Клара залепила ему звонкую пощечину, оставив на пухлой щеке чиновника отпечаток ладони, а затем ударила по руке, которой Сибелиус собирался вторично толкнуть Клару.

Вся пыль, осевшая на полках аппаратной, будто попала в легкие Терца, и ему стало трудно дышать. В такую нелепейшую, позорную ситуацию он не попадал никогда в жизни. Обычно Терца сам поколачивал женщин, проявлявших строптивость, больше всего доставалось супруге.

– Еще раз тронешь меня, ублюдок, выцарапаю твои свинячьи глазки! Помощь не пришла. А если и придет, лишь затем, чтобы пересчитать трупы, сложенные в песчаном карьере. Не сегодня завтра люди поймут, что могут надеяться только на себя. Ваши магазины так и так будут разграблены! Да-да! Весь город знает, что члены муниципалитета получают долю от каждого прибыльного дела в Сабурро! И что среди директоров и управляющих городских предприятий всюду ваши родственнички! А если отдать приказ стрелять в нуждающихся, что пришли взять самое необходимое, то будет уже не важно, потребует кто-то компенсацию или нет. Виноваты будем все мы! Все, кто мог что-то изменить, а вместо этого сидел сложа руки. Убирайтесь из моей студии!

Сибелиус явно не ожидал такого оборота. Почти минуту он раздумывал, хлопнуть эту мелкую сошку по голове или же оставить в покое, а самому ворваться в студию, взять в руки микрофон. Но что же он скажет? Что запрещает трогать товары в супермаркете? Что Клара – самозванка, решившая поиграть в королеву Италии? Его взгляд переместился к дверям, но там уже стояли трое мужчин: жандарм, сержант-сапер, наконец-то отыскавший своих солдат, и странный мужчина в штатском, заявлявший, что он полковник в отставке. Лица вошедших были угрюмы.

– Что вы стоите? – заорал Терца. – Схватите эту бешеную кошку, упрячьте в подвал, пусть сидит там, пока ее не станут судить, и…

Ему снова не удалось выплеснуть свой гнев до конца.

– Синьора Гуччо, как я понимаю, этот гражданин пытался совершить насилие? – задал вопрос полковник.

– О! Еще какое! Мерзавец решил запретить нам спасаться от смерти!

– Мы слышали весь ваш… – полковник сглотнул, на его лице опасно заиграли желваки, – слышали весь разговор.

– Что за ерунда, полковник, или кто вы там такой? – Краем сознания Сибелиус уловил, что что-то не так, что привычная аура власти почему-то утеряна и никто не собирается его защищать, но пока он отказывался до конца в это поверить. – Что вы несете? Жандарм! Схватите и этого человека, кем бы он ни был! Позовите людей, чтобы…