Кладу еду на пол и придвигаю стремянку, чтобы проглядеть новые поступления. Забравшись наверх, принимаюсь снимать крышки с коробок, но что внутри, мне почти не видно, поэтому я решаю достать их.

Сев на пол, я располагаю новые коробки вокруг себя полукругом. Теперь можно расслабиться. Люблю я эту кладовку. Доев очередное печенье, заглядываю в одну из коробок. Дверь приоткрыта; чтобы не оказаться снова пленницей, я оставила в проеме одну из своих туфель. Сегодня у меня лучший ленч за все последнее время. Мне почти нравится есть одной. В обувной кладовке так мирно, как на вершине огромной горы…

— Эй!

Боже мой! Опять он. Надо было захлопнуть дверь.

Я быстро поднимаюсь и начинаю ставить коробки на полки, будто я здесь каким делом занята. Хотя повсюду крошки.

— Привет, — говорю я, стараясь держаться спиной к нему и не поднимать голову.

— Не оборачивайся и не говори, кто ты. Я угадаю. Хлоя, верно?

— Угу, — приходится ответить мне, лихорадочно пытаясь придумать, что бы соврать. Я оборачиваюсь и смотрю на него.

Нечестно быть таким красивым.

Нечестно и жестоко.

— Вижу, ты разобралась с тем, как тут все устроено. — Стэн кивает в сторону туфли, держащей дверь. Он сцепил руки в замок за головой. Потом расцепляет их и откидывает волосы назад. Этот парень выглядит как чертова кинозвезда, а я стою посреди кучи крошек. — Сегодня все в порядке?

Наверное, похоже, что я неплохо тут устроилась.

— Я заглянула, чтобы вернуть одежду, которую мне дали редакторы. Помнишь, я вчера пролила на себя кофе?.. Моя начальница Руфь велела мне вернуть одежду немедленно, а я как раз обнаружила, что уже время обедать, а кто-то съел мой ленч, и я купила всякой всячины себе на перекус. Но по пути в кладовку с одеждой заглянула на секундочку сюда, чтобы убедиться, что все так же хорошо разложено, как я разложила в прошлый раз. Здесь полный порядок. Я немного все поправлю и пойду дальше.

— Жаль, — говорит он.

— Что жаль?

— Твои методы сортировки туфель произвели на меня впечатление. Я надеялся снова посмотреть, как ты все скинешь на пол и разложишь по местам.

— Я знаю, что мне не стоит ходить сюда, однако, честно говоря, у меня небольшая проблема. Эта кладовка не идет у меня из головы. Я стараюсь не думать про нее, но не получается. Я и не собиралась сегодня идти сюда, шла прямиком в кладовку с одеждой. Так вышло само собой.

Стэн оглядывается. Повсюду валяются коробки, на полу полупустые пакеты, вокруг них крошки.

— Ты называешь это проблемой? — ехидно говорит он, пытаясь не принимать ситуацию всерьез. Я снова ухитрилась устроить здесь жуткий бардак.

— Не столько проблема… Скорее, пунктик.

— Почему же ты так любишь обувь?

Беседуя со мной, он начинает наводить порядок. Напрасно.

— Сама не знаю. Они для меня как люди. Такие маленькие, а ведь у каждой пары свое лицо. Мне нравится смотреть на них и держать в руках. Поразительно, как много обычная пара обуви может сказать о себе и своей хозяйке. Они способны представить человека или целую эпоху. Иногда я иду в отдел обуви в «Барниз» и дивлюсь этому чуду… часами. Некоторые туфли даже отвечают на мой взгляд. Когда их делают тщательно — я беру пару черных бархатных тапочек «Стаббс и Вутон» с золотым гербом, — получается произведение искусства не хуже любого другого. Только посмотри, сколько сил сюда вложено. Они похожи на крохотную принцессу в замке. Пожалуй, я люблю их, потому что они маленькие сокровища.

— Эти туфли напоминают тебе принцессу в замке?

— Если быть точнее, принцессу в замке, расчесывающую волосы перед сном. А тебе?

— Старушку, — говорит Стэн, не слишком меня слушая. Он быстро наводит порядок.

— Помнишь эти туфли? — спрашиваю я, показывая черные лакированные туфли «Мэри Джейн» от Лулу Гиннесс с белой лакированной окантовкой. — Знаешь, что они мне напоминают?

— Извращенца из «Лолиты»? Кто его играл? Ах да, Джереми Айронс.

— Нет, не извращенца. Они напоминают мне пару туфель, которые были у меня в детстве. Я носила их постоянно, кстати и некстати. Видишь, какие они новые, блестящие и парадные? Как я была счастлива, когда мне было куда пойти!.. Но у моих были перламутровые пуговки, а у этих нет. Мне очень нравится эта пара, и все же она не заменит мне моих любимчиков. У тех была розовая бархатная подкладка, а каблука, разумеется, не было.

— Розовый бархат? Сильно. — Понимаю, ему неинтересно, но мне нравится вспоминать мои туфельки.

— И все же в этих тоже есть что-то особенное. Они по-старомодному женственные, однако их классический дизайн, форма мыска и высота каблука идеально подошли бы, скажем, к кремовому костюму от Джеки Кеннеди или Баленчиага. Или к простому черному платью в белый горошек с жемчужными сережками.

Я могла бы надеть их с костюмом для собеседования!

— Вспомнил. — Стэн забирает у меня одну из туфелек. — Это туфли, которые никогда не надо носить. Те, которые разом произведение искусства и игрушка.

— Именно!

— А где ты их взяла?

— На верхней полке, там же, где другие коробки.

Тем временем он открывает все коробки, рассматривает туфли и кладет обратно. Может, он заведует этой кладовкой.

— Ты заведуешь этой кладовкой? — спрашиваю я.

— Не совсем.

— А чем ты тогда занимаешься?

То ли он пытается не смеяться над моей невежливостью, то ли сегодня случилось что-то смешное. Со мной тоже такое бывает. Неожиданно вспоминается шутка, услышанная два года назад, и я начинаю смеяться в лицо собеседнику.

— Я, что называется, решаю проблемы. И докладываю о них корпорации.

— То есть ты шпик?

— Кто?

— Шпик — это такой человек, который на всех доносит. Я узнала это из «Отряда «Стиляги»».

— Шпик — человек, который доносит на всех из отряда «Стиляги»?

— По-моему, речь шла именно об «Отряде «Стиляги»». Ты смотрел это шоу? Обожаю старые шоу. А ты?

— Наверное, не настолько.

Он не слушает меня, а оглядывается по сторонам, видит кладовку в новом свете. Раньше это была просто комната, полная обуви, а теперь — целая жизнь, порожденная больным воображением.

— Раз у тебя такая проблема, лучше заведи собственный ключ. Веришь ли, кладовку запирают, а тебе может понадобиться зайти, когда меня нет поблизости. Возьми один из моих. Теперь обедай здесь хоть каждый день. С полудня до двух этаж пустеет. Если проголодаешься или захочется все переставить, приходи в это время.

— Не знаю… Ты имеешь право раздавать ключи? — Я смотрю прямо на него. Похоже, ради меня он рискует своим положением.