— Отличная догадка.

— Что еще там говорилось?

— Что я не умею пользоваться копировальной техникой.

— Это правда?

— Отчасти.

— Полагаю, тебе не стоит обращать на статью внимания, но не забудь послать мне копию.

— Правда? Думаешь, не обращать внимания?

— Именно.

— И все?

— И все. Кстати, не забудь прислать заодно их имена и адреса.

Я возвращаюсь в здание и вижу Стэна в окружении Блэр, Слоун и Кортни. Девушки смотрят на него как на божество. Я пригибаюсь и стараюсь пробежать мимо, однако не выдерживаю и оборачиваюсь. Тогда он замечает меня. Мы встречаемся взглядами… Мне не следует разговаривать с ним при девицах. Я останавливаюсь у киоска с прессой, и через несколько секунд он оказывается у меня за спиной.

— Где ты была? — спрашивает Стэн. — Я больше часа ждал тебя в чертовой кладовой.

— Ужасный выдался день. Нельзя, чтобы нас с тобой видели вместе, особенно сейчас, — объясняю я, стараясь не шевелить губами: вдруг кто-то из девочек умеет читать по губам.

— О чем ты? Разумеется, ничего страшного, если нас увидят вместе. Не драматизируй ситуацию.

— Не драматизировать? Боже мой! Видимо, ты даже не догадываешься, что здесь происходит. Это настоящий гадюшник. Я сейчас не могу вдаваться в подробности, но девушки… Не важно, оставь меня в покое, ладно? Если нас увидят вместе, моя жизнь превратится в ад. И кстати… Я! Ненавижу! Когда! Мне! Говорят! Что! Я! Драматизирую! Ситуацию!

— Я все равно не намерен оставлять тебя в покое, так что возьми себя в руки и объясни, что происходит.

— Ну вот, еще и Руфь идет… Уйди! Пожалуйста, уйди!

Стэн и не думает уходить, поэтому я сама направляюсь к лифту, так и не купив конфет. Он ловит меня уже возле дверей.

— Куда ты? Не убегай от меня.

— Придется. И не указывай мне, что делать.

Я быстро захожу в лифт. Стэн пытается шагнуть за мной, но двери вовремя закрываются. И хорошо. Не успевает он обернуться, как его окружает верный гарем.

На моем стуле огромная куча папок и записка:

ПЕРЕСТАВИТЬ В МОЙ АРХИВ В ПОДВАЛЕ К КОНЦУ ДНЯ. РУФЬ.

Нет проблем. Здесь всего лишь полторы сотни листов и ни подобия инструкции, как отыскать ее личный архив в подвале. Я хватаю кипу бумаг и спешу вниз. Все складывается удачно. Сегодня нет ничего желаннее, чем спрятаться в подвале до конца дня.

Как только я спускаюсь в подвал и открываю дверь, то вижу Джо и почему-то сразу всхлипываю. Он самый родной для меня человек в этом журнале, а я всегда начинаю плакать при виде родных.

Я плачу, пока из носа не начинает течь, а лицо не делается красным и мокрым. Неудивительно, что Джо не хочет подходить ко мне слишком близко. Мой друг подает мне несколько салфеток, а я рассказываю ему про статью, про девочек из редакторского отдела и про Руфь. Он садится на складной металлический стул, качая головой.

— Надо было тебя предупредить… Такие вещи постоянно происходят. Некоторые из здешних девиц способны на жуткие гадости. Они обвинят тебя в чем угодно, если решат, что ты стоишь у них на дороге. Ты в самом деле причинила немало хлопот всего за несколько месяцев. Говорят, Руфь снова слетает с катушек, а редакторы застукали тебя с парнем в обувной кладовке.

— Я бы ни за что не стала заниматься такими вещами в обувной кладовке!

— Мне ты можешь не объяснять, я просто передаю, что слышал. Я не верю и половине того, что говорят вокруг.

Я и забыла, сколько разговоров невольно слышит Джо.

— Что случилось с Руфь?

— У нее проблемы, серьезные проблемы, и она хочет привлечь к себе внимание. Постоянно ищет, на кого бы подать в суд или уволить без малейшей причины. Сейчас ты у нее одна.

— Чем я могла ее разозлить? Меня взяли, чтобы помогать ей, и я стараюсь изо всех сил. Честное слово, стараюсь.

— Руфь использует тебя как прикрытие, но это плохо кончится. Все внимание достается тебе, а не ей.

Черт возьми, Зоя что-то скрывает.

— Она стала отправлять жалобы на тебя в отдел кадров, и это привлекло внимание издателя. Он стал приглядываться к тебе, и увиденное ему понравилось. Стало ясно, что Руфь гонит волну, и Роб пришел разобраться.

— Я так стараюсь радовать ее. Она почему-то вбила себе в голову, что я стремлюсь занять ее место… А чем должна заниматься Руфь?

— Облегчать работу отдела продаж — придумывать наилучшие способы продавать рекламу. По большей части она перекладывает работу на чужие плечи, потому что слишком занята размышлениями о том, как добиться повышения по службе. Но не беспокойся, никто не принимает ее всерьез. На твоем месте я бы опасался редакторов. От них жди беды.

— Я знала, что они разозлятся, застав меня одну в обувной кладовке.

— Куда больше их разозлило то, что ты была не одна.

— Знаю, знаю. Жаль, что ты не предупредил об этом раньше.

— Жаль, что ты не спрашивала.

— А издатель? Что значит «Роб пришел разобраться»?

— Он просто решил посмотреть, кем так недовольна Руфь. А теперь только о тебе и говорит: всем рассказывает, что идеи сыплются из тебя как из рога изобилия.

— Неужели? Бедная Руфь. Не знаю, что и делать.

— Продолжай выдавать идеи, таков мой совет. И держись подальше от «девчонок». Со временем они найдут себе другую жертву.

— Жаль, что кладовки нельзя перенести на другой этаж.

— Между полуднем и двумя часами там никого не бывает, — улыбается Джо.

Я объясняю, что два часа — совсем крохи. Видимо, мой друг не имеет понятия, сколько в кладовке туфель.

— Не знаешь, куда деть эти бумажки? — спрашиваю я, показывая ему кипу папок, оставленных мне Руфь.

Джо открывает верхнюю папку, начинает читать и комментирует:

— Как сейчас, помню это судебное разбирательство. Руфь заявила, что потянулась за далеко стоящей тарелкой, а Лиз Ябоновски, сотрудница столовой, специально отодвинула эту тарелку еще дальше. В результате, мол, она споткнулась и сломала стопу. Даже умудрилась уговорить знакомого доктора сделать ей фальшивый гипс и еще неделю демонстративно ковыляла по зданию. Бедняжка Лиз ужасно мучилась. Вбила себе в голову, что и в самом деле виновата. Эта женщина одна на всю столовую и даже спасибо не дождется. А Руфь ничего лучше не придумала, чем обвинить ее в совершенно невообразимых вещах. Лиз ужасно беспокоилась из-за судебного иска. Иногда я думаю, пусть бы Руфь повысили, лишь бы хоть на время оставила нас в покое.

Джо выдвигает ящик огромного стеллажа с папками и швыряет в него всю кучу документов.

— Весь этот стеллаж принадлежит Руфь. Если она даст тебе еще несколько таких папок, кинь их сюда и забудь как страшный сон. А теперь ступай наверх и принимайся за работу. Будет скверно, если нас застанут вместе.