все для обогащения своей семейной империи, чтобы доказать семье, насколько ты состоявшийся член общества. Для тебя нет ничего важнее прибыли. Сначала я думал, что нас это сроднит. Но, увы, в твои планы не входило, чтобы прибыль была у всех твоих соратников.

Вот припечатал! И ведь правда говорит сейчас то, что думает, а не с целью унизить противника.

— Да, что-то я и впрямь зациклился на этом, — неожиданно согласился Угрюмош, — но это не оправдание твоему предательству. Мог бы просто уволиться.

— Как твои несчастные ассистенты, которым приходилось работать за троих, а получать за одного?

— Зарплата была высокая! — заупрямился Угрюмош. В целом, я с ним согласна. Больше моей преподавательской.

— Это смотря с чем сравнивать, — фыркнул Филин, — ты еще их заставлял для тебя наушничать, другие сотрудники твоих ассистентов как чумных сторонились.

Так вот почему от меня все отшатывались. Кроме Кванта, который сам за мной присматривал. Не было никаких застенков, где пытали несчастных ассистентов. Просто нас не любит никто из местных. Но при этом Угрюмоша все равно душкой считали, хоть он так все и организовал.

— Хватит! — резко оборвал Андреас Филина. — Понял я тебя. Моя стратегическая ошибка. Там где денежные интересы, о преданности говорить не приходится.

— У него бьется сердце! — прервал нелегкую мужскую беседу голос Хильды. — мой мальчик жив!

— Очень за него рад, — сказал Угрюмош, как мне показалось, сварливо, — я на это уже и не особо надеялся.

Нет, все-таки он злодей.

Жандармы и военные прибыли довольно быстро. Обвязали магическими оковами Филина и Русто, прямо поверх отцовских поясков. На голову Эмрону накинули плотный мешок, расшитый заклинаниями.

Затем и лекари подтянулись.

— Он как бы жив, а вроде и нет, — обескураженно сказал пожилой знахарь, проверяя Тиберия.

— Его нужно доставить в нашу Корпорацию, — сказал Андреас таким тоном, что никому в голову не пришло спорить.

Нас всех тоже забрали в департамент безопасности, показания взять. Так что несколько часов мы провели в качестве допрашиваемых. Вызывали каждого по одному, и всем вместе оставаться не дали, чтобы получить объективную картину произошедшего, как нам объяснили.

Освободились мы только под вечер.

Папа спросил Андреаса, когда можно навестить Тиберия.

— Я вам сообщу, — пообещал тот. Потом ко мне повернулся.

— Пойдем, домой отвезу тебя.

— Но… я экипаж возьму, — запротестовала было.

— Зачем где-то брать то, что уже есть? — он дернул плечами. — Пошли, говорю.

Спорить я не стала, не до того было. Хочет человек колесить по городу ночью, его дело.

Денек, конечно, сумасшедший. Начался он так давно-давно, утром. А потом эти поиски Эмрона. Мы ведь кучу времени потратили, пока Андреас след поймал. Несколько часов прошло, к дому папы уже к вечеру добрались. И все это время Филин держал лицо, притворялся другом Угрюмоша. Поэтому и спящего из себя разыгрывал, чтоб лишнего не сболтнуть.

Я растеклась на пассажирском сиденьи, устало прикрыв глаза, боялась, что в сон провалюсь. Это невежливо, когда рядом еще более усталый начальник прокладывает курс.

— Да хватит уже со сном бороться, — резко сказал Андреас, — отпусти себя.

И я послушалась вновь. Почему мне так приятно его слушаться? Ах, да, это все тот же ментальный морок. Как попросить его убрать это чувство влюбленности? Я понимаю, оно для него удобно. Влюбленной женщиной проще вертеть. А если у меня будут какие-то взбрыки, он легко повлиять может.

Я открыла глаза, намереваясь так сразу все и сказать. И опешила.

Экипаж ехал по незнакомой дороге, и дома были сплошь частные. Никаких многоквартирников.

— Андреас! Вы же сказали, что везете меня домой! — возмутилась я. И слегка испугалась.

— Но я же не говорил, что к тебе, — и он очаровательно улыбнулся.

ФИНАЛ

— Чай из бержители чрезвычайно полезен для здоровья, — Андреас ворковал, подсовывая мне блюдечко с ароматным красноватым напитком. Пахло от него восхитительно. Бержитель цветет раз в три года, и лепестки тут же опадают. Если успеть их подхватить сразу же, но не руками, а поймать на тончайшую ткань, то можно высушить и получить великолепный чай. Можно догадаться, сколько он стоит.

Для меня, как для травницы, это чрезвычайное искушение, Андреас знает, что делает.

— Почему я здесь? — Я старалась не отвлекаться на волшебный аромат.

— Но как же? — Андреас дурашливо округлил глаза. — Я привез тебя сюда, чтобы запереть в подвале, где ждут казни сотни моих прежних ассистентов. Ты же что-то такое себе представляла, Мери?

Андреас Угрюмош жил в небольшом двухэтажном домике, очень милом и по-современному обставленном. В сравнении с ним жилье моего отца — просто фермерское хозяйство.

— Я не знала, что и думать, Андреас, — все-таки я взяла чашку, погрела руки, а потом отхлебнула. И не удержавшись, застонала. Как же это великолепно!

— Урожай этого года, — расплылся в улыбке этот похититель сердец и мыслей. Кстати, об этом.

— Андреас, — строго и решительно сказала я, не выпуская чудесный чай из рук, — раз уж мы тут начистоту решили поговорить, пора убрать это воздействие с меня.

— Какое еще воздействие? — ровные брови поднялись.

— Под которым я нахожусь с нашей первой встречи!

— Вот как? Расскажи подробнее.

Андреас налил себе чай, сел напротив меня за небольшой столик. Разговор проходил в гостиной, уютной, неярко освещенной.

— Этот морок, который заставляет относиться к тебе не как к остальным мужчинам, — сказала я, переставая церемониться с «выканьем».

— Морок? Все еще не понимаю.

Он улыбнулся.

— Я не воздействовал на тебя. На собеседовании Юджин применил внушение, которое действует строго ограниченное время. Оно выветривается сразу, как человек выходит из зоны действия кристалла, с помощью которого навели, как ты говоришь, морок.

— Значит, ты что-то потом использовал! — растерялась я, но сдаваться не собиралась.

— Глупая ты, Мередит, — он улыбнулся мне так тепло, что я чуть не разревелась. Сама не понимаю, отчего.

— Обзываешь прекрасное человеческое чувство, любовь с первого взгляда, мороком.

— Что?

Я резко поставила чашку на стол и вскочила.

— Какая еще любовь?

— Такая, — Угрюмош откровенно веселился, — когда не можешь забыть человека, все время думаешь о нем. Даже если подозреваешь его в недопустимых, несовместимых с твоим мировоззрением вещах. Как я тебя. Иначе почему я так себя с тобой веду, по-твоему?

— Да хватит надо мной издеваться уже! — я чуть не рыдала. — Я не люблю тебя, Андреас! А ты меня не любишь. Это все морок. Заклятье. Темное колдовство!

— Ты и правда уверена в том, что говоришь?

Андреас поднялся со своего места, в два шага оказался рядом со мной.

— Конечно! — бросила я ему в лицо.

— Давай проверим, — тихо сказал он, подходя вплотную и привлекая меня