Как оказалась в постели, не помню. А главное, в чьей постели.

Вот так, из-за пары выпитых бокалов вина, я уже какое утро просыпаюсь как после бодуна. Трусь щекой о сатиновую ткань. Пахнет умопомрачительно. Вдыхаю глубоко в лёгкие этот запах, прижимая к себе подушку. А затем резко распахиваю глаза.

В комнате темно. Но на улице уже разгар дня. Плотные шторы скрывают солнечные лучи.

Мозг отказывается давать мне подсказки о том, как я сюда попала.

На плечах мужская майка. Определённо, я знаю чья. И никаких трусиков. Чёрт. Неловко как.

Сердце бешено бьётся. Кажется, вот-вот должен появиться Ратмир. Что я ему скажу? Как оправдаюсь? Может, стоит признаться в том, что я девственница? Иначе он так и будет принимать считать меня малолетней проституткой? Ох, сердце подсказывало, что не поверит.

Знакомый вид из окна. Без сомнений это та самая квартира. Только в эту спальню мне не довелось заглянуть. Здесь так мало вещей, которые могли бы чуть больше рассказать о её хозяине. Я засунула свой нос в каждый ящик, но ничего примечательного не нашла.

Кто же вы, господин Сабуров?

С другой стороны кровати, на прикроватной тумбочке стопка книг на английском языке. Что-то о бизнесе. Как это скучно — читать перед сном такую литературу. Взяла самую первую книгу, на которой лежали остальные. Она единственная была на русском. Ну вот. «Преступление и наказание». Надеюсь, в этой квартире нет топора.

Среди листов в качестве закладки спрятана фотография. Старенькая, но цветная. На ней красивая женщина держит на коленях мальчика. Она куда больше походит на моделей из восьмидесятых в своём розовом мини и шёлковом топе, чем на рядовую домохозяйку. Белые волосы распущены и спадают каскадом по плечам. Русская, безусловно. Зуб даю, что это мама Ратмира. Только как такую можно было заменить грымзой Фатимой?

Аккуратно вернула находку обратно. Жаль, нет сотового под рукой, оставила бы эту занятную фотографию себе на память.

На ней у Сабурова ещё человеческое выражение глаз. Понимать, что он когда-то был малышом и вовсе странно. Думала, что он сразу таким родился — в деловом костюме с лицом верзилы. Но нет, вполне милое создание.

Выходить из комнаты было страшно. Но, когда через полчаса я поняла, что никто и не думал сюда наведаться, решила взглянуть в глаза страху.

В кухне обнаружила его азиатскую домработницу. Заметив гостью, она улыбнулась и поинтересовалась, чего бы я хотела на завтрак. Желудок сводило от голода, но меня куда сильнее волновал другой вопрос.

— Вы не знаете, где Ратмир?

Женщина смотрит так, будто из русских слов ей знакомы только те, которые имеют отношение к продуктам питания.

Лопочет что-то на своём, так быстро, что даже в гугл-переводчик не вбить. Голова начинает раскалываться.

— То, что ест на завтрак ваш хозяин, — другая комбинация слов, но она безошибочно понимает, что от неё требуется.

Сажусь за стол, хватаясь за голову. Чёрт разберёт, что здесь происходит.

Одно понятно — она надежнее советских агентов в стане врага.

Мне не удалось выпытать у неё ровным счётом ничего.

Как только я доела свой завтрак, женщина принесла мне пару комплектов женских пижам. Интересно, они куплены специально для меня или Ратмир их оптом приобрёл для любовниц, которым повезло оказаться в его берлоге? Склоняюсь ко второму варианту.

— Выходить-то мне можно?

Смотрю раздражённо на женщину, сведя брови.

— Можно-можно, — отвечает, улыбаясь.

Ну да, Сабуров, наверное, рассчитывал, что далеко в этих пижамах мне не уйти.

Приняла душ и натянула на себя пижаму из чёрного шёлка. Ткань ласкала кожу, и размер оказался впору. Как на меня шили…

Должно быть, я ещё не до конца оклемалась. Уже в восемь часов вечера ощущала себя как выжатый лимон. Хотя ничем кроме просмотра сериалов на канале «Нетфликс» и поеданием вкусной еды, приготовленной Нур, не занималась в течение дня.

На какое-то короткое мгновение я представила, что это моя настоящая жизнь. Без суматохи, вечной гонки и страха. Сытая, вкусная и спокойная. На мне дорогой шёлк, белые носочки. Задница на мягком диване. И всё это для меня в диковинку.

Отложила побег ещё на день. А потом ещё.

Но вскоре моё терпение подошло к концу. Чем больше проходило времени, тем больше мне казалось, что я попала в какой-то морок. Будто меня зачаровали, а на самом деле всё это не по-настоящему.

И на деле так и было.

Натянула прямо на шёлковую пижаму куртку хозяина квартиры, висевшую в гардеробе. Обуви не было. Если обую его тапки, мне даже до метро не дойти по такой погоде.

Чёрт.

Ах, была не была.

Отворяю дверь и врезаюсь в амбала.

Сабуров поставил охрану.

Здоровяк смотрит на меня с высоты своего двухметрового роста.

— Здрасьте, — пытаюсь его обойти как ни в чём не бывало.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не положено.

Отвечает и преграждает мне путь.

— Вы Конституцию нашей страны читали? У нас вообще-то свобода передвижения!

— Не в этом доме.

Слышу приближающиеся каблучки. Может, это жительница одной из квартир? Хотя на этаже я не вижу больше ни одной.

Чем ближе она подходит, тем мне яснее, что я ошиблась. Она направляется прямо в квартиру Сабурова. Потому что это та самая его любовница, с которой, я думала, он отчалил на острова.

— Ты-ы?! — обдаёт меня презрением.

Её алые губы изгибаются так, будто ей под нос коровью лепёшку подсунули.

— Я тоже тебе рада, — елейно улыбаюсь.

Надеялась, что мой тон и панибратство её разозлят. Но напротив. Она успокаивается.

— А даже хорошо, что это именно ты, — произносит вполне искренне.

В груди возникает странное ощущение. Что-то не складывается пазл. Девица явно ожидала найти кого-то в квартире Сабурова. И удивлена, обнаружив именно меня.