– Сколько раз вы были у Макарцева?

– Два раза, – уверенно отвечал Краюшкин. – Второй раз я провел у него довольно долго. Мы даже отобедали.

– Прекрасно! – довольно протянул господин. – Вы подходили к окну?

– Во время разговора я сидел у окна.

– Куда выходят окна?

– Они выходят на улицу. Напротив располагается галантерея господина Анисимова и пивная.

– Наверняка вы опасаетесь, что они могут вас убить? – откровенно спросил агент имперской безопасности.

– Пожалуй…

– Ничего не бойтесь! Из окон бакалеи прекрасно просматривается вся квартира. Обстановку в комнате мы изучили не хуже вас. Так что мы будем контролировать каждый шаг злоумышленников. Вы собираетесь ехать в банк один?

– Нет, – отрицательно покачал головой Краюшкин. – Ко мне в компанию напросился Евдокимов.

Владлен Модестович призадумался. Гибкие пальцы постучали по набалдашнику трости, извлекая какой-то замысловатый ритм.

Губы тронула вялая, чуток снисходительная улыбка, отчего стриженые усики слегка искривились. Этот господин много понимал в жизни.

– Ах, вот как… Так даже оно и к лучшему, пусть знают, что вы ничего не боитесь. А теперь позвольте откланяться, мне бы не хотелось, чтобы меня здесь кто-то увидел.

Подняв цилиндр, он вышел, слегка кивнув на прощание.

* * *

Едва Владлен Модестович удалился, как прозвенел телефонный звонок.

– Это Григорий Леонидович вас беспокоит, – раздался в трубке басовитый голос Виноградова. – Вы готовы меня слушать?

– Да.

– Слушайте и запоминайте. У самого подъезда вас будет ожидать экипаж. Кучер наш человек. Садитесь на лихача и поезжайте в «Императорский коммерческий банк», где вам выдадут подобающую наличность.

– Мне действительно выдадут в банке деньги? – опешил Краюшкин.

– Не обольщайтесь, вместо денег будут «куклы». В каждой пачке будет на сто тысяч рублей. С обеих сторон «куклы» будут обложены сторублевками. Возьмите с собой какой-нибудь объемистый портфель, вот с ним и пойдете в банк. Как только пройдете в холл, вас встретит служащий банка. Это будет наш человек. Он возьмет ваш портфель и заполнит его заготовленными «куклами».

– Понятно.

– Не спешите сразу покидать банк, – предупредил Виноградов, – пробудьте в нем некоторое время, хотя бы часа полтора. Пусть те, кто за вами следит, убедятся в том, что вы весьма дотошная фигура и не принимаете все на веру. Сделайте вид, что вы пересчитываете полученные пачки, рассматриваете купюры.

– Понимаю, сделаю все, что нужно.

– После этого сядете в экипаж, и он отвезет вас на Мещанскую улицу. Вы там должны передать Макарцеву деньги?

– Именно так.

– Помните, не следует ничего опасаться, кучер на все это время будет вашим ангелом-хранителем. Вида он злодейского, но это неважно. Все это время он будет ждать вас у самого подъезда.

– Понял.

– После того как вы войдете в квартиру, вы должны будете убедиться в том, что ценные бумаги находятся у них.

– А если ценных бумаг в квартире не окажется?

– Тогда выразите свое крайнее неудовольствие. Но вступать в конфликт не стоит. Определитесь с новой датой встречи и немедленно уходите.

– Хорошо. А если бумаги будут на месте?

– Если все-таки бумаги окажутся при них, то вы должны будете поступать крайне осмотрительно. Проверяйте каждую из ценных бумаг.

– На это уйдет очень много времени, – засомневался Краюшкин.

– А мы никуда не торопимся, все деньги до последнего рубля должны быть возвращены империи!

– Эта процедура по самым скромным подсчетам должна занять часа полтора, а то и поболее.

– А нам теперь некуда торопиться.

– Как же я вам дам знать, что ценные бумаги в квартире?

– А вот здесь самое главное. После того как вы усердно проведете за их проверкой часа полтора, вы вдруг вспомните о том, что у подъезда остался ваш извозчик и что он может уехать. Вы торопливо подходите к окну и начинаете громко стучать по стеклу, привлекая его внимание. Машите ему руками и давайте понять, чтобы ждал вас хоть до глубокой ночи. Вот это и будет сигналом. Мы подождем еще минут пятнадцать и ворвемся в квартиру. Желательно, конечно, чтобы вы каким-то образом отомкнули дверь и мы вошли в квартиру без стука. Важен фактор внезапности! Например, можете сказать, что вам нужно по нужде, а сами в это время отомкнете дверь.

– Что-нибудь придумаю, – пообещал Краюшкин. – Можно сказать, что я простудился и хочу откашляться в клозете.

– Можно и так сказать, – легко согласился Виноградов. – Только не забудьте для убедительности одеть шарф.

– Хорошо.

– Более вас ничто не должно волновать. Район будет оцеплен нашими людьми, и через несколько минут мы вламываемся в гостиную и арестовываем всех преступников.

– Что мне нужно делать в это время?

– На ваш счет я уже дал соответствующие указания. Так что вам не придется беспокоиться. Но все-таки советую лечь на пол и закрыть голову руками, – назидательно поучал Виноградов. – Мало ли чего может получиться в горячке.

– Я так и поступлю.

– У вас имеются какие-нибудь вопросы?

– Все понятно.

– Еще раз предупреждаю, действуйте согласно установленному плану, и не порите никакой отсебятины!

– Все, господа, идет завершающая стадия операции! – Виноградов обвел присутствующих немигающим взором. – И от того, как мы ее проведем, государь император будет судить обо всей Московской сыскной полиции, так что на нас возлагается особая ответственность.

Исполняющий должность московского исправника, действительный статский советник Емельян Нестерович Боголюбов сдержанно кашлянул. Дородный, если не сказать могучий, он разместил свое тучное тело за раз на двух стульях. Кафтанная юбка слегка задралась, вывернув темно-серую подкладку. Сапоги на нем были из черной юфти пехотного образца, с двойными подошвами и доходили до самых колен. Шелковый галстук слегка сбился в сторону, но это, кажется, не особенно его беспокоило.

Полицмейстер подполковник Александр Петрович Федотов сидел подле, являясь полнейшей противоположностью Боголюбову. Он был неимоверно костляв и необычайно долговяз, но кафтан сидел на нем безукоризненно, был идеально отглажен. Белые замшевые перчатки аккуратно лежали на коленях. Немного в сторонке, на стульях, поставленных рядком, восседал пристав Басманов, плотный господин с короткой мускулистой шеей. Поговаривали, что прежде он выступал с силовыми упражнениями в цирке. Ещё три околоточных надзирателя расположились у самой двери.