Поднявшись, Ермолов ухватился одной рукой за борт, поднёс к глазам бинокль. Но проклятая тряска не давала нормально осмотреться.

– Стой!

Послушно остановившись, грузовик замер, и наконец Ермолову можно было нормально увидеть поле боя.

Вот, вот оно, мёртвое пространство, изрытое воронками, видны даже следы колёс броневика.

– Издалека били, на пределе дальности, – тихо произнёс он себе под нос. Стукнув по кабине, ткнул рукой в сторону стоявшей неподалеку батареи «мотовок»: – Давай туда, – надеясь найти там командование полка…

– …Это всё, – спокойным тоном закончил начштаба «владимирцев».

Этим он разительно отличался от взвинченного командира 2-го батальона, который начал знакомство с обвинений, причём его даже не смутило, что броневик и мотоциклисты никаким боком не относятся к 107-му полку. Не поддержали, отошли, а значит – виноваты!

– Давайте подготовимся, – стараясь сохранить на лице невозмутимость, предложил Ермолов. – Вскоре должны подойти танки, и тогда, задействовав артиллерию, мы сможем прорвать оборону противника.

– Хорошо, – согласился с ним начштаба, бросив красноречивый взгляд на подчинённого, который по инерции решил взять горлом, но стушевался…

Для Сергачёва выяснение отношений не стало неожиданностью, в старой армии всё было точно так же, с поправками на чины и знатность. Потому он не стал пререкаться, а просто указал комбату время атаки. Тот начал было возмущаться, но слинял, как только узнал о визите военкома полка. Чуть усмехнувшись в усы: вот уж курьёз, в старой армии такое было немыслимо. Алексей Сергеевич достал часы. Секундная стрелка завершала оборот и вот-вот должна была пересечь цифру двенадцать. Всё, время вышло! Правая рука с ракетницей поднялась вверх, и спустя мгновение красный шар начал свой полёт ввысь. Артиллеристы, увидев сигнал, открыли огонь по вскрытым целям, и вскоре участок траншеи получил свою долю взрывающегося железа. Конечно, до плотности огня Германской было далеко, но Сергачёв и Ермолов резонно полагали, что там сидят не немцы, а потому им и этого должно хватить.

Пока «боги войны» загоняли основную массу вражеской пехоты в блиндажи (ну хоть пара наблюдателей должна остаться), танки начали своё неторопливое движение вперёд. Помня заповедь великого корсиканца «нельзя быть сильным везде», Сергачёв построил танки в две линии. В первом ряду шли три машины, во втором ряду – шесть. За этой шестёркой жались мотострелки, старавшиеся не оторваться от стальных щитов. Естественно, всем места не хватило (за каждым танком рысило по трое), а потому большая часть двигалась перекатами. Бронемашины Сергачёв оставил в качестве резерва, хотя Сарнов и даже Ермолов предлагали выставить броневики в третью линию.

С флангов по атакующим красноармейцам начали стрельбу уцелевшие пулемёты. И не безрезультатно, кое-где фигурки плюхнулись на землю и затихарились. Ещё чуть – и пехота вновь заляжет, и её будет не поднять. Артиллеристы не подкачали и перенесли свой огонь на фланги, чередуя шрапнель и фугасы, стараясь загнать противника на дно окопов. К тому времени танкисты уже достаточно приблизились к позициям китайцев и азартно давили из пулемётов любую попытку огрызнуться. В основном башнёры предпочитали пулемёты, слишком уж невзрачно выглядели следы от разрывов танковых пушек – так, еле заметный «пшик» в сравнении с «трёхдюймовым» гостинцем. От танков не отставали мотострелки (вот где сказались ежедневные учения!), не менее активно стреляя в сторону китайцев. Ободрённые видом безостановочно ползущей стальной цепи, бойцы 107-го полка пошли в атаку на неприятельские позиции, неумело пытаясь подражать танковой пехоте. Этим немедленно воспользовался Сергачёв, бросив в атаку бэашки Сарнова поддержать атакующий порыв. И те своими пулемётами буквально вымели китайцев с бруствера, не давая вести огонь.

– Молодец, Сарнов… – Комбат в восторге добавил солёное словцо, видя, как тот прикрыл корпусами жмущуюся вплотную к броневикам пехоту и потихоньку продвигается вперёд.

– А не ждали, – зло дёрнувшись, рот Ермолова превратился в оскал. – Думали, не найдётся у нас «ручников»? – Мысленно пообещав поставить старому другу бутылку «Шустове ко го» (ну, или нечто похожее), он с удовольствием смотрел, как полдюжины «максимов-токаревых» буквально «бреют» каждый выстрел врага.

Получив столь нужную помощь, красноармейцы достигли траншеи и с матом начали в неё запрыгивать. Из-за левого поворота началась отчаянная стрельба.

– Ложись! – испуганно закричал боец, едва успев отпрянуть назад.

Несколько пуль попали рядом с ним, выбивая из стенки окопа мелкое крошево.

– Гранату, вашу мать! – проорал помкомвзвода осипшим голосом. – Ерёма, не спи!

– А? – замешкался молодой парень, нелепо приседая, когда пара пуль расщеперила доску над его головой.

– …на! – проревел он в ответ. – Гранату кидай, сука! – А, б…ь! – и, со злобой вырвав у растерявшегося бойца гранату, аккуратно закинул её за угол.

Едва начавшиеся вопли (ага, увидели подарочек!) заглушил разрыв.

– Граната! – голос Ерёмы дал «петуха», но бросок вышел отменным, чуть дальше первой.

Взрыв и последовавший за этим протяжный вой раненых послужил сигналом для броска. Трое валялись на дне, даже при взгляде мельком на них было понятно: мертвецы (ну или вот-вот дойдут). Двое, побросав оружие и схватившись за голову, раскачивались. Покончив с китайцами в траншее, бойцы начали выкуривать спрятавшихся в блиндажи солдат и офицеров противника.

– Твою ж!.. Да продвинься ты! – ткнув рукой вдоль траншеи, рослый отдельный закашлялся.

Ведь на ученьях всё нормально было! Верно говорят: кто в Гражданскую повоевал, то, как только свист пули услышит, всё сразу забывает. Вот и теперь: ведь влево надо уходить, он, Волков, отлично помнит, а эти «головастики» прут вперёд.

– Да понял! – проорал в ответ танкист и нырнул вниз, захлопнув люк.

Взвыв движком, танк чуть повернулся и медленно начал ползти вдоль траншеи. Другое дело, первая троица стоит, и головы гадам поднять не даёт!

– Глебов, Свечников, а ну давай за мной! – хриплым голосом приказал отдельный. – Да не спи! Гранаты готовь, бестолочь! Понаберут… – Но выстрел танковой пушки переключил его на новых «жертв». – Да куда стреляешь-то?! Пулемётом надо!

Словно услышав его, тоненький по сравнению с орудием ствол пулемёта озарился короткими вспышками.

– Вот это дело, давай за мной! Пригнувшись, они догнали танк и, укрывшись за ним, начали приближаться к блиндажу. Брошенный назад взгляд отдельного засёк четвёрку бойцов, перестреливавшихся с кем-то в траншее. А где ещё трое? А, чёрт, некогда смотреть!

– Товарищ комот, смотрите, вон дымок, – начал было вставать Свечников, но был резко отдёрнут вниз рукой Волкова.

– Ты, дурак, куда лезешь, – зашипел он, держа парня за воротник. – Жить надоело?

– Нет, – просипел тот, чувствуя, как ослабла хватка командира.