Шон Барри, выразительно подняв брови, как будто вся семья и без того не знала, что он старый укурок. Абсолютно все Флинны и Барри курили траву – не считая родителей Тимми, которые вместо этого пили без просыху, – но в семье существовали негласные правила, относительно того, кто о ком знает и кто с кем курит. Сестра Тимми Морин может покурить с ним, но ни за что не станет курить с их старшим братом. Шон Барри может курнуть с племянниками, но не со своими собственными детьми. Дети Шона Барри могут курить со своими кузенами Флиннами, но не с другими Барри. А Тимми мог курить с кем угодно, когда угодно, где угодно.

– У тебя еще остался первый «Бэй»? – спросил Шон Барри.

– Кончился.

– Он еще в прошлый раз кончился. Проблемы у тебя с ассортиментом.

– Я в курсе, – ответил Тимми.

Шон Барри достал из кармана папиросную бумагу:

– А те мармеладные мишки?

– Да ладно, ты что, уже все съел?

– Одна половинка осталась. Я уже откусил засранцу голову.

– Ща, подожди. – Тимми выкарабкался из кресла и зашел в спальню. Все его запасы хранились под кроватью в огнеупорном сейфе размером с гроб.

Когда он вернулся, Шон Барри пытался скрутить косяк.

– Ни хрена не видно. Включи свет, а? А то тут как в пещере.

Тимми включил свет.

– Сезонное расстройство, – сказал Шон Барри. – Проблема северных широт, к которым мы относимся. Влияет на серотонин, мелатонин. На все тонины, короче. – Он перечислил симптомы: упадок сил, заспанность, переедание. – Молчу уже про…

– Про что?

– Когда ты трахался в последний раз?

– Не твое, блядь, дело.

Казалось, Шона Барри устроил такой ответ.

– Я это к чему, снижение либидо – очень распространенный симптом. Купи себе лайтбокс. Полный спектр, чтобы световые волны были длинные. – Он затянулся косяком, который слишком быстро прогорал с одной стороны. Выровняв тлеющий конец послюнявленным пальцем, он передал косяк Тимми. Тот глянул на него с отвращением.

После Тесс в его жизни не было никого особенного, да и никого посредственного в общем-то тоже. Год назад он облажался с одной из покупательниц. Она приехала на велосипеде – миниатюрная крошка с огромными глазами, как из японских мультиков, в рваной футболке поверх обтягивающего спортивного комбинезона и с гвоздиком в носу, глядя на который он сразу принялся гадать, где еще у нее может быть пирсинг. Они начали на диване, а закончили у него в постели. Когда несколько часов спустя он проснулся, девчонки уже не было. Она не заплатила ему за травку. Он решил, что больше никогда ее не увидит, но через пару недель она снова постучалась к нему.

«Я больше не дам тебе травку бесплатно, – сказал он. – Я так не работаю».

«Я за нее заплатила», – ответила девчонка на велике.

После случившегося его несколько месяцев преследовал этот образ: неосознанного пособника проституции, тупо взявшего, что предложили, и наивно поверившего, что ею тоже двигало обычное зудящее желание. Он неправильно понял условия сделки: девчонка заплатила за свою покупку предметом той же ценности. Она была ему омерзительна, но еще сильнее ему был омерзителен он сам: взрослый мужик с редеющими волосами и расплывающейся талией.

Ну конечно, она его не хотела. Она хотела травки.

Значит, никаких покупательниц. Нужен был еще какой-то способ знакомства с женщинами. Он зарегистрировался на сайте знакомств, загрузил туда фотографию десятилетней давности и с ходу придумал себе карьеру инструктора по вождению, – профессию, в которой он, как ему казалось, мог бы преуспеть. Он сходил на свидание с женщиной по имени Шейринн и каждый раз, произнося ее имя, вспоминал, как по-дурацки оно пишется. Она спрашивала его об инструкторской работе, и Тимми на ходу придумывал ответы, которые точно никогда бы не запомнил. Они договорились о втором свидании, но Тимми в итоге его отменил. Слишком уж большой геморрой.

Ему нужна была женщина, которая понимала бы, чем он зарабатывает на жизнь, а это как раз был аргумент в пользу какой-нибудь покупательницы. У него не было душевных сил притворяться кем-то, но проблема заключалась в том, что он не сможет просто взять и бросить покупательницу. В таком случае разъяренная бывшая запросто могла бы натравить на него копов.

Даже не начав ни с кем встречаться, он уже планировал расставание. Вот как работало его сознание.

Он мог бы встречаться с покупательницей, но только с той, которой чуждо чувство мести, а таких женщин Тимми никогда не встречал.

Он сделал долгую затяжку.

– Как дела у «Стэйджхэндз»?

– Пока вяло. Весной разойдется.

– Надо, чтобы меня вернули в список ожидания, – сказал Тимми. Он не сказал: «Мне сорок лет, и у меня нет счета в банке. Я просто не существую».

– В список ожидания, – повторил Шон Барри. – Зачем?

– Этого тебе знать не надо.

– Так, значит, ты просишь об одолжении. – Шон Барри потянулся за косяком.

– Мой пацан приезжает. Не в гости. Будет жить со мной. – Тимми сказал это только ради того, чтобы услышать, как он сам произносит эти слова.

Шон Барри был ошарашен:

– А Тесс в курсе?

– Естественно, в курсе. – В тот момент это прозвучало почти как правда. – Иначе это было бы похищение.

Брови Барри снова поползли наверх:

– И что, она этим довольна?

О нет. Тесс не была довольна. Это вообще не то слово, которое в принципе можно применить к Тесс.

– Ее все устраивает, – сказал Тимми. – Ее, меня, всех устраивает. Если честно, я охеренно рад. Он будет жить со мной, и мне больше не надо будет давать ей деньги каждый месяц. Больше вообще не придется иметь с ней дела.

– Это факт, – со значительным видом кивнул Шон Барри. – Это просто бесценно.

Они молча отпили.

– Так, а с этим всем что? – спросил Шон Барри, махнув косяком. – Что ты собираешься со всем этим делать, если в доме будет ребенок?

– Ему четырнадцать, – ответил Тимми.

– И дальше что?

– А дальше я не знаю, что. – Этот вопрос ни разу не приходил ему в голову. Тунец приезжал в Бостон всего один раз, девять лет назад. Тогда он был слишком маленький, чтобы заметить вонищу в квартире и круглосуточный парад покупателей. А когда он стал постарше, они перенесли встречи во Флориду. Дважды в год Тимми снимал номер в мотеле в Пенсаколе, и они целую неделю играли в приставку, рыбачили, занимались бодисерфингом и валялись на пляже.

Они молча передавали друг другу косяк. Тимми глубоко затянулся, и у него в голове вырисовывалась альтернативная версия его собственной жизни.

Они будут вместе управлять прачечной, сделают ее семейным бизнесом, который Тунец в итоге унаследует. В этом смысле Тимми обеспечит