что это не предзнаменование катастофических событий. Коннор вряд ли знает, но я собираюсь устроить для него праздник эпических масштабов, точно такой, какой устраивала бабушка, если только я смогу придумать, что теперь делать… Думай, Флора, думай!

У меня есть электрическая сковорода.

Можно ли пожарить индейку? Коннор понятия не имеет о рождественских праздниках, не веря во все это, не так ли? Так что это просто может сработать.

– Пейте, веселитесь! – говорю я, наклоняясь, чтобы достать птицу из духовки. Эта чертова штука сильно заклинена. Что бы я ни делала, она не сдвигается с места. Я поднимаю и бросаю, бросаю и поднимаю. Двигаю ее так, и этак, и этак, и вот так. И все равно она заклинена.

– Вам помочь?

– Почему, потому что вы мужчина? – Я ощетиниваюсь.

– Нет, потому что, похоже, оно застряло.

Я усмехаюсь.

– Коннор, вы когда-нибудь готовили индейку?

– Нет.

– Ну, видите ли, все это часть процесса. Все дело в том, чтобы получить эту прекрасную карамелизацию. – Или, что более правдиво, обугленную почерневшую от электрических элементов кожицу. Если бы это была газовая духовка, у меня бы не возникло такой проблемы. Это не моя вина. Во всем виновата электрическая духовка! – Прежде чем я положу его на сковородку, чтобы дожарить.

– Сковородка для птицы такого размера?

– Да, Гордон Рамзи. Вот как я это делаю, хорошо?

Он поднимает руки вверх, словно сдаваясь, в то время как я тяну, толкаю, сгибаю и выжимаю – это настоящая тренировка. Внутренне я кричу как привидение. Я делаю глубокий вдох и, сделав последнее героическое усилие, напрягаю все свои мускулы и тяну эту чертову штуку так сильно, как только могу. Она вырывается на свободу, но я отлетаю, и птица выскальзывает у меня из рук и оказывается в воздухе надо мной. Я падаю на спину и вижу, как обугленное месиво с визгом приближается к моему лицу. Испускаю леденящий кровь вопль. Смерть от птицы! Нееееет!

Я резко закрываю глаза, когда слышу «ура».

Я подглядываю одним глазом и вижу, как Коннор баюкает птицу.

– Хороший улов.

– Спасибо.

– Так на чем я остановилась? – Беру индейку из его рук с молчаливым извинением. – Обычно я не разбрасываю свою еду повсюду, но, эй, я все еще привыкаю к этим маленьким пространствам.

– Я понимаю.

Я нахожу электрическую сковороду и включаю ее в розетку, выкладываю индейку – она едва помещается – и накрываю птицу крышкой. Крышка, конечно, не подходит. Она раскачивается так, словно вот-вот упадет, и Коннор указывает на нее, но я останавливаю его взглядом.

– Именно так обычно делала моя любимая бабуля, – вру я.

– Должно быть, она поистине опередила свое время.

– Так оно и было. – Прости, бабушка!

Сковорода почти не шипит, но я уверена, что ее просто нужно еще немного разогреть. У меня нет других сковородок для приготовления овощей, и действительно, хороши ли они, если их не обжарить? Картофель должен обжариться в индюшачьем жире до хрустящей корочки, чтобы он был готов пропитаться морем подливки. Как я думала, это сработает? А йоркширский пудинг, он никогда не поджарится на сковороде, не так ли?

Я нацепляю улыбку, нахожу в холодильнике немного сыра и разной ерунды и готовлю нам блюдо. Я накручиваю на доску немного мишуры, чтобы придать ей чуточку веселья. Пока все так хорошо…

– Счастливого Рождества!

– Ты превзошла саму себя, Флора. Но эта птица никогда не приготовится, не так ли?

– Нет, не сегодня. Это медленное приготовление на завтра.

– Я понимаю. Так была ли это проблема безопасности или вы просто хотели медленно задушить меня ядовитым дымом из духовки? Или чтобы я заболел от сырой пищи? Держите меня здесь взаперти, пока люди наслаждаются вашим пряничным домиком?

– Все вышеперечисленное.

Он смотрит на меня сверху вниз.

– Ладно, ладно. Дело в том… – К счастью, у меня есть хитрый план Б, потому что рождественский праздник точно не привел к чудесам. Как по команде, мой телефон подает звуковой сигнал с сообщением от Ракели. – О нет! – драматично восклицаю я, широко раскрыв глаза и прикрыв рот рукой. Я должна по-настоящему блистать в своем выступлении, иначе это будет трудно продать, и Коннор отвергнет эту идею и прекратит разговор.

– Что такое? – спрашивает он.

– Ужасные новости! Ужасные, ужасающие новости. Ракель собиралась провести благотворительную акцию, раздать подарки всем больным детям, застрявшим в больнице на Рождество, и теперь эльф Санты заболел! Можете ли вы представить себе разочарование всех этих храбрых маленьких детей? Об этом страшно подумать.

– А Санта не может раздавать подарки один? Вы могли бы предложить завернуть их во вторичную бумагу или вообще обойтись без бумаги. Количество отходов, образующихся на Рождество, поражает воображение. И ради чего?

Прежде чем он пустится в разглагольствования о том, как Рождество в одиночку уничтожает планету, я возвращаю его к насущной проблеме. Но его бормотание об одноразовой оберточной бумаге наводит меня на мысль, которая может поколебать его, если эта попытка провалится.

– Нет, никакой Санта не может раздавать подарки. Санта – это звезда. Он должен веселить всех подряд, говоря «хо-хо-хо» и звеня в свой колокольчик. Эльф – это работник, тот, кто выполняет всю… э-э-э… тяжелую работу. Ракель говорит, что они вне себя от беспокойства. Такое позднее уведомление о том, что это произошло.

– Да, для нее это стресс. Разве Ракель не может быть эльфом?

– Нет, она занимается всеми закулисными делами. Кого мы найдем с таким опозданием? Здесь должен быть кто-то, из кого получился бы идеальный эльф…

Я жду, когда он поднимет руку.

Он этого не делает.

Я похлопываю себя по подбородку.

– Должен же кто-то быть… рядом.

Мужчина остается безмолвным. Это все равно что разговаривать с мешком молотков. Думаю, мне придется подбодрить его и указать на очевидное.

– Поняла! Вы можете это сделать, Коннор! Вы будете самым удивительным эльфом! И вы достаточно сильны, чтобы таскать с собой все эти подарки! Если вы примете участие, я уверена, мы могли бы упомянуть и об оберточной бумаге.

Его глаза расширяются от шока. В самом деле, разве он не понимал все это время, что я имела в виду его? Неужели он действительно так не похож на Рождество?

– Я, Флора? В костюме эльфа? – Он хохочет. Ладно, значит, он будет самым большим эльфом в мире, но разве это не фантастика? Никто не забудет о своей встрече с ним, не так ли?

– Да, вы как эльф! Это слишком идеально. Бьюсь об заклад, есть потрясающий бренд, который производит переработанную экологически чистую упаковку, которую также можно использовать повторно, чтобы дети могли