Дуклинским перевалом. На заключительном этапе Львовско-Сандомирской операции для обеспечения устойчивости обороны на захваченном плацдарме на Висле по решению Конева сюда было перегруппировано 18 артиллерийских полков и 56 зенитных батарей.

Умело проводил маршал Конев маневр танковыми объединениями. По его решению в Корсунь-Шевченковской операции 5-я гвардейская танковая армия перегруппировывается с внешнего на внутренний фронт окружения, в Уманско-Ботошанской операции эта же армия — для отсечения одесской группировки противника. Вершиной полководческого искусства по праву можно считать высокоманевренные действия танковых объединений в Висло-Одерской, Нижне— и Верхне-Силезских операциях, а также стремительный бросок танковых армий к Праге.

Иван Степанович Конев всегда считал, что танковые рейды в оперативную глубину — самая эффективная форма наступления. «Казалось, — отмечал генерал Д. А. Драгунский, — он выжимал из танков и из нас, танкистов, все, на что способны. Его смелые перегруппировки и решительные маневры танковыми корпусами, целыми армиями в ходе сражений порой казались даже неожиданными не только для противника, но и для самих исполнителей. Стремительное движение танковых соединений… захват городов в глубоком тылу противника, овладение с ходу вражескими оборонительными рубежами, рейды по тылам неприятеля — все это было характерным для его руководства танковыми и механизированными войсками»[110]. Но рейд результативен только тогда, — не раз подчеркивал Конев, — когда проводится в тесном взаимодействии всех родов сухопутных войск и обязательно авиации, которая должна играть огромную роль и в подавлении вражеских опорных пунктов, и в уничтожении выдвигающихся резервов противника, и, наконец, в сопровождении действий танкистов. Без этого рейд может стать дорогостоящей авантюрой.

Определенным своеобразием отличался взгляд Конева и на ввод танковых армий в сражение. Он, как правило, стремился сделать это в пределах тактической зоны вражеской обороны. Так решен был вопрос в Криворожской, Кировоградской, Корсунь-Шевченковской, Львовско-Сандомирской, Висло-Одерской, Берлинской операциях. В Пражской наступательной операции маршал Конев применил танковые армии даже в первом эшелоне фронта. При этом он исходил из учета позиционного характера обороны противника, придававшего первостепенное значение удержанию тактической зоны, где сосредоточивалось до 80 процентов его сил и средств, близость оперативных резервов противника, а также других обстоятельств.

«Наши танковые армии, — отмечал И. С. Конев, проводя в феврале 1946 года разбор Берлинской операции, — опровергли необоснованную осторожность по вопросу ввода их в сражение. Эта операция учит тому, что танковая армия должна вводиться в первый день операции, причем не бояться, что на ее пути речные преграды, ряд озерных дефиле, лесные массивы. Оказывается, что танковые соединения способны решать задачи и в таких сложных условиях… Видимо, товарищам, которые обобщают опыт действий танковых армий, надо крепко внести поправки в устав по их оперативному применению, поняв, что современные танковые армии имеют огромные возможности… Они способны облегчать прорыв вражеской обороны, самостоятельно решать задачи в отрыве от пехоты, уничтожать подходящие резервы, быстро захлестывать противника, наносить мощные фланговые удары и, как учит Берлинская операция, при известном обеспечении флангов рассекать неприятельский фронт».

Расчетная обоснованность замыслов большей части операций, осуществленных под непосредственным руководством маршала Конева, — одна из самых типичных черт его полководческого почерка. Ее суть выражается в том, что в основе замысла на предстоящие действия всегда лежали конкретные расчеты, а не только и не столько интуиция полководца, расчеты по соотношению сил и средств своих и противника, необходимого и имеющегося времени на проведение тех или иных мероприятий, маневра и перегруппировок войск, а также всесторонний учет различного рода факторов и условий обстановки, в том числе военно-политического и военно-экономического характера.

«Иван Степанович работает как хороший бухгалтер, — отмечал в беседе с корреспондентами военных газет И. Е. Петров. — Умело и точно все подсчитывает. Все как есть. И противника, и свои войска. И возможности транспорта и снабжения, учитывает даже характер своих командиров и командиров противника…».

Типичным для Конева было также стремление ввести противника в заблуждение относительно истинных намерений и планов предстоящих действий. Это также был своеобразный расчет имеющихся возможностей, расчет, позволявший создавать относительно благоприятные условия для наступавших войск. С этой целью по его решению умело применялись различные приемы маскировки и дезинформации вражеского командования.

Так, имитацией сосредоточения двух танковых армий и танкового корпуса в полосе 1-й гвардейской и 18-й армий при подготовке Львовско-Сандомирской операции создавалось впечатление у противника длительного пребывания 1-й гвардейской и 4-й танковых армий на Станиславском направлении, в то время как фактически эти армии перегруппировывались на львовское и рава-русское[111]. Создание ложной группировки войск на восточном берегу Вислы в январе 1945 года, откуда враг мог ожидать наступления на Краков, ввело противника в заблуждение о направлении нанесения главного удара фронта. Применение дымов при форсировании Днепра, на Правобережной Украине, в Львовско-Сандомирской и Берлинской операциях позволило скрыть от противника характер истинных действий войск.

Одной из форм введения противника в заблуждение является отход от шаблона в применении сил и средств. Ярким примером таких действий стало решение Конева на проведение разведки боем не за сутки до начала наступления, к чему уже привык противник, а ранним утром первого дня Висло-Одерской операции. В этой же операции для того, чтобы обмануть противника, применялись взводы демонстрации атаки.

Достижение внезапности, по убеждению маршала Конева, — одно из условий успеха в операции и бою. По его оценке, внезапность заключается в выборе времени, приемов и способов боевых действий, позволяющих нанести противнику удар тогда, когда он менее всего его ожидает, и там, где противник слаб. Он говорил, что внезапность позволяет захватить инициативу, ставить свои войска в более выгодное положение, ошеломлять и дезорганизовывать противника, в итоге бить его даже меньшими силами.

Внезапность обеспечивается комплексом мероприятий. Главные из них — введение противника в заблуждение относительно своих намерений, сохранение в тайне замысла, скрытность подготовки, применение новых средств или приемов, маскировка. Все это требует творческой мысли, большой организаторской работы командиров и штабов.

Умный командир, подчеркивал Иван Степанович, — враг шаблона. В условиях боевой действительности нередко приходится, даже предвидя трудности, неизбежно идти навстречу им. Поэтому ум командира должен работать не над тем, как уклониться от этих трудностей, а над тем, как наилучшим образом преодолеть их, не подчиняться им, а подчинять их себе. Отход от шаблона всегда поможет решить эту задачу. Именно этим качеством обладал, по мнению маршала И. Х. Баграмяна, Конев. «…Особое умение различать в развитии военного дела ростки нового, прогрессивного, — отмечал он, — характерно для Конева. Все шаблонное вызывало в нем крайнее раздражение»[112].

Эффективному решению задач разгрома противника подчинены были вопросы выбора методов работы по руководству войсками, а также места командующего при организации и ведении боевых действий. Опыт Великой Отечественной войны свидетельствует, что Иван Степанович всегда стремился с максимальной отдачей организовать