ли ему поставить свою собственную душу. Оленеводу идея понравилась: собственная душа, конечно, – самая высокая ставка, нет такой игры, чтобы была ее достойна. Открыли последние карты. Потрясенный капитан увидел, что Лисманки досталась бубновая десятка, а на кону у них – пиковая десятка. Это судьбоносная карта, последняя в каре. Благодаря Ууле все души капитана угодили прямо в ад, включая и его собственную. Когда нечего ставить на кон, игра кончается. Так и в жизни… Светало. Ночной туман рассеялся, из-за гор поднималось солнце, освещая парк бледным светом. Полиция, ассенизаторы и представители здравоохранения города Цюриха приехали в парк на машинах. Даже тех наркоманов, что висели на столбах, силой разогнали, собрали в черные пластиковые пакеты окровавленные шприцы и прочий мусор, который успел появиться за ночь, а трупы двух несчастных, погибших от передозировки, на носилках отнесли в труповозку. Победитель Уула Лисманки приготовил на тлеющих углях утренний кофе и разбудил женщин, чтобы те сделали бутерброды. К завтраку пригласили полицию, ассенизаторов и медсестер, которые уже успели вычистить и убрать парк. День будет хорошим, решили полицейские и похвалили вкусные бутерброды с соленой корюшкой.

Глава 30

Анонимные Смертники с проигранными душами собрали лагерь, перенесли вещи на борт «Автобуса Смерти» и в то же утро снова отправились в путь, к последней точке своего путешествия – в Альпы. Через час они уже прибыли в Люцерн, красивый старый город в окружении гор на берегах реки Ройс. Через нее были перекинуты деревянные мосты XIV века, их стропила были расписаны фресками, изображавшими сцены из жизни давних времен. Анонимные Смертники молча ступили на старый мост и засмотрелись на бушевавший внизу бирюзово-зеленый водопад. Проректор поделилась с полковником своим наблюдением: чем ближе к Альпам, тем молчаливее становилась их компания. Каждый думал о своих тяжких проблемах, приближающаяся смерть делала лица людей более серьезными. Полковник тоже заметил уныние в команде. Но, наверное, это было естественно: какое уж тут веселье, если с прекрасным миром вот-вот предстоит расстаться.

– Я не об этом. Многие стали подвергать сомнению свое решение. Я и сама уже не уверена, что хочу умереть, – призналась проректор Пуусари с тоской. И добавила, что после этого путешествия к смерти ей, наоборот, захотелось жить.

Полковник предложил проректору вспомнить, как она жила в Тояле. Неужели эти воспоминания греют ей душу? Проректор ничего не ответила. Отсюда, из Люцерна, события в Тояле казались такими далекими, а все проблемы – совершенно незначительными. Корпела созвал народ:

– В путь, смертники!

Из окон автобуса открывался дикий швейцарский ландшафт: крутые зеленые склоны, с крепконогими коровами; снежные вершины; синее августовское небо. Время от времени дорога исчезала в горных туннелях, в мраке которых проехали больше десяти километров. Корпела гнал как черт, казалось, он больше других торопился покинуть сей бренный мир. Дорога пошла вверх, стала узкой и извилистой. Чем выше путники поднимались над уровнем моря, тем прекраснее казался пейзаж, расстилавшийся внизу. В конце концов, они забрались так высоко в горы, что пастбища и леса исчезли из виду. На одном из склонов путь им преградил шлагбаум, который охраняли два солдата. Они сказали, что на перевале Фурка, на самой вершине, сейчас бушует снежная буря. Туристов туда не пускают. Корпела попросил полковника перевести им, что он поедет туда и еще дальше, так далеко, как нужно, несмотря на все запреты. У него новый автобус, и он прекрасно водит в горах, а дождь и снег ему не помеха. Полковник перевел. Солдаты ответили, что через полчаса дорогу все равно перекроют, таковы прогноз погоды и указания сверху, но шлагбаум неохотно подняли. «Автобус Смерти» дал газу и двинулся еще выше в горы. Казалось, они летят прямо в небеса. Впрочем, так и было, ведь кто-то из них после смерти должен был попасть именно туда. Наконец автобус с притихшими пассажирами прибыл на перевал. Холодные дома мужественно противостояли порывам ветра. В одном из них располагалось мрачное кафе, где сидели всего две туристки, старые морщинистые американки. Они жаловались, что им пришлось застрять тут, на пике гор, в плену у снежной бури. Солдаты запретили им ехать дальше. Вскоре в кафе ввалились двое запыхавшихся солдат и стали громко возмущаться тем, что водитель автобуса прибыл сюда, рискуя жизнью людей. Дорога должна была быть перекрыта, почему их не задержали внизу? Полковник объяснил, что сюда они приехали под свою ответственность. Зачем так кричать, если автобус все равно уже здесь? Солдаты объясняли, что сила ветра достигает восемнадцати метров в секунду. На улице трудно удержаться на ногах, снег бьет в лицо, и мороз, наверное, градусов десять. Они высоко, более 2400 метров над уровнем моря. В такую дьявольскую погоду не видно даже долину. Здесь берет свое начало река Рона, ее потоки с грохотом устремляются с ледников в пропасть, даже завывания снежной бури не слышно.

– То, что нужно, – объявил Корпела.

Он приказал Анонимным Смертникам садиться в автобус и попросил полковника перевести солдатам, что проедет еще километр вверх. Солдаты решили, что Корпела сошел с ума. Он заявил, что он такой не один. Вся их финская группа – одни сумасшедшие. Солдаты охотно поверили. Когда все уже сидели в автобусе, инженер на пенсии Хаутала попросил слова. Он сказал, что неизлечимо болен раком, метастазы щупальцами обвили все его тело. Именно по этой причине в начале лета он решил участвовать в путешествии Анонимных Самоубийц. Но сейчас передумал. Ему очень понравились милые альпийские деревеньки. К тому же во время путешествия Хаутала подружился с девушкой из Эспоо, Тарьей Халтунен, которая тоже неизлечимо больна. Инженер объявил, что не поедет умирать с остальными членами группы, поскольку хочет провести свои последние дни в каком-нибудь альпийском домике, любуясь снежными вершинами гор. Вся группа изумленно уставилась на Тарью, девушку, которая все время держалась в стороне и ни с кем не разговаривала. Покраснев, она призналась, что больна СПИДом, болезнь зашла так далеко, что уже все равно: она может остаться вместе с Хауталой где-нибудь в альпийской деревне и ждать прихода смерти. Они будут поддерживать друг друга. Неожиданное признание тяжелобольных смутило остальных членов группы. Некоторые стали обвинять девушку в том, что она скрыла свою болезнь. Они же путешествовали вместе и спали в одной палатке бог знает сколько ночей. Девушка поступила безответственно, она ведь могла заразить кого-нибудь. Тут проректор Пуусари повысила голос и напомнила остальным, что они все равно собирались умереть. Эльзасские беглянки заявили, что они тоже не планируют умирать. Они просто проводят друзей до края пропасти и вернутся