– Входите, располагайтесь, будьте как дома…

Квартиру оба молодых человека содержали в чистоте и порядке, что Люсю порядком удивило. Трудно было поверить, что находишься в жилье двух холостяков. Впрочем, как выяснилось, старший брат Яшраджа уже успел жениться. Его супруга и ребёнок остались в Алигаре, в доме свёкров, и муж приезжал туда каждые выходные. В Агре же он работал менеджером в одном из мраморных шоу-румов.

– А сейчас твой брат где? – поинтересовалась Люся, усаживаясь на диван.

– Так праздник же, нерабочие дни… Поехал к родителям, жене и дочке.

– А ты что ж не поехал? Не скучаешь по маме с папой?

– Скучаю, но… – Он замялся, не зная, говорить ей или нет, но всё же честно докончил: – Вы упоминали, что завтра уезжаете в Дели. Я и подумал, что если отправлюсь к родителям, то вас больше никогда не увижу… Хотелось попрощаться.

Она улыбнулась, а он, наоборот, посерьёзнел.

– Так что у вас стряслось, Люси-джи? Ведь что-то случилось, верно?

Она принялась рассказывать ему о недавнем происшествии с самого начала, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал, – очень боялась не сдержаться и расплакаться. Как только она дошла до того момента, когда её притиснули к забору, закрыв рот рукой, Яшрадж побледнел от плохо сдерживаемой ярости и непроизвольно сжал кулаки.

– Они вам… ничего не сделали? – выговорил он с запинкой. – Я имею в виду…

– Нет-нет! – заверила Люся торопливо. – Я так заорала, что они испугались и убежали, вот только сумку и серьги утащили. Легко отделалась… Я сразу же побежала в отель и вот позвонила тебе…

– Вам необходимо было заявить в полицию! – воскликнул он. – Нельзя это так оставлять, эти скоты должны получить по полной программе!

– Как ты себе это представляешь? – Она грустно усмехнулась. – Лиц я не запомнила, голосов толком не расслышала, в чём одеты – не разглядела… «Два нехороших человека ограбили меня, сэр!» – так я должна сказать в полицейском участке?

– Простите, глупость сморозил… – Яшрадж смутился. – Вы… очень испугались, Люси-джи?

Она кивнула.

– Очень…

Тогда Яшрадж сделал то, чего Люся так отчаянно ждала от Димы, но так и не дождалась: пожалел. Он притянул её к себе, обнял, забормотал какие-то ласковые слова утешения, как ребёнку… Люся доверчиво прижалась носом к его рубашке и, наконец-то, расслабилась. Ей больше не было страшно.

– Мне кажется, – заметил Яшрадж, – вам сейчас не помешает выпить. Сразу отпустит, вот увидите.

– Я слышала, что девушкам в Индии пить неприлично, – заметила Люся и улыбнулась. – Какое у тебя сложится мнение обо мне, если я напьюсь в стельку на твоих глазах?

– Моё мнение о вас уже сложилось, оно не изменится. – Он послал ей ответную тёплую улыбку. – Подождите, я сейчас приду… У брата где-то тут был ром.

Он ушёл в кухню и через пару минут вернулся с пузатой бутылкой и двумя стаканами. В бутылке плескалась тёмно-коричневая жидкость. Люся разглядела этикетку «Old Monk» – «Старый монах». Очевидно, это был тот самый знаменитый ром, который так расхваливают русские туристы на всех форумах об Индии. Даже Мише, помнится, он пришёлся по вкусу… Затем Яшрадж принёс колу из холодильника, и Люся, решившая было, что он заставит её пить чистый, неразбавленный ром, вздохнула с облегчением.

На вкус «монах» оказался вполне приятным, ванильным. Люсе сразу же ударило в голову, и всё произошедшее с ней стало казаться просто дурным сном.

– Это мне наука, – махнув рукой, заявила она Яшраджу. – Я была слишком самоуверенной и не слушала советов… До этого мне попадались, в основном, приличные и доброжелательные индийцы, и я наивно решила, что ничего со мной никогда не случится. Ну и дура! – Она беззаботно рассмеялась. – Ещё хорошо, что всё закончилось благополучно… Впредь буду умнее.

Яшрадж же после рома заметно погрустнел.

– Вам и в самом деле непременно нужно завтра уезжать? – спросил он, пристально глядя на неё. – Вы могли бы ещё ненадолго задержаться… Я свозил бы вас в Фатехпур Сикри – мёртвый город, а ещё в Бхаратпур, там великолепный птичий заповедник…

– Спасибо тебе, милый, но меня ждут в Дели, – с искренним сожалением сказала Люся.

– Муж?

Люся решила не врать хотя бы ему.

– Нет, не муж… Муж в России остался.

– Как же он вас отпустил? – поразился Яшрадж. Люся покачала головой и тоже погрустнела.

– Сама не знаю…

Чтобы развеселить её, Яшрадж смешал ещё рома с колой, заставил выпить, а затем рассказал актуальный анекдот:

– Реальность учёного: «Я хотел бы построить Тадж-Махал… Но не судьба: за всю жизнь я так и не встретил свою Мумтаз». Реальность влюблённого юноши: «Я хотел бы построить Тадж-Махал… Но не судьба: моя Мумтаз вышла замуж за другого». Реальность женатого человека: «Я хотел бы построить Тадж-Махал… Но не судьба: моя Мумтаз всё никак не помрёт!»

Люся хохотала до слёз.

– Кстати, а вы знаете, что некий старик из Буландшара построил недавно копию Тадж-Махала для своей умершей супруги? – вспомнил вдруг Яшрадж. – Реальная история, об этом все газеты писали…

– Нет, – загорелась Люся, – а расскажи?!

– Да вот, была такая трогательная пара – старик со старушкой, а потом супруга померла… Ему-то самому уже под восемьдесят, но они с женой всю жизнь очень трепетно и нежно друг друга любили. Как только супруги не стало, старик принялся за строительство мини-Таджа. Почти два года строил. Сейчас копия в целом готова, только отделка осталась, да надписи из Корана нужно нанести. Дедуля на строительство все свои сбережения потратил, всё, что имел, – продал. В Буландшар сейчас потихоньку начинают стекаться туристы, все хотят самолично убедиться, что в жизни ещё есть место подвигу во имя любви.

– Невероятно… – выдохнула Люся. – Бывает же!

– Знаете, что самое смешное? Этот старик признался, что раньше считал Тадж-Махал расточительством. Ему казалось, что Шах Джахан оскорбил этим великолепием простой народ. А когда жену потерял, понял, что главное тут не деньги, а сила чувств.

– И что теперь он будет делать с этим мини-Таджем?

– Ну, супругу свою он туда уже перезахоронил. В завещании попросил похоронить себя рядом с ней. Надеется, что они воссоединятся после смерти.

– Погоди-ка… А разве вы не сжигаете своих покойников, а прах развеиваете? – вспомнила вдруг Люся.

– Индуисты сжигают. Мусульмане хоронят. Тот старик – мусульманин, – пояснил Яшрадж.

– А ты кто? Прости, если вопрос нескромный…

– Я хинду[28].