— Да.

Кари вздернула подбородок.

— Ну так он вам покажет, как меня похищать!

Майкл с неподдельным изумлением расхохотался, присел рядом с ее креслом и заглянул ей в глаза.

— Милочка, да неужто ты вообразила, будто Жеро мчится сюда ради тебя? — Он укоризненно поцокал, — Проснись, милая. Он едет спасать Холли.

Слова вонзались в нее, как стрелы. Майкл медленно поднялся, забивая последние гвозди в гроб с ее надеждами.

— А до тебя ему и дела нет. Ни сегодня, ни вчера, никогда.

Он повернулся и ушел. Бесенок засеменил следом.

Оглушенная, Кари сидела на своем стуле.

«Жеро жив и едет сюда... на свою погибель».

«И поделом, — шепнул ей какой-то голосок. — Вспомни, как он с тобой обошелся».

«Он не виноват. Это все Холли. Это из-за нее он меня разлюбил».

«Тогда пускай умирает она. Ты-то ведь умерла бы ради него. Если любит, пусть пожертвует собой. Или убей ее сама — тогда Жеро будет незачем рисковать. Тогда он вернется к тебе. Ты заслуживаешь лучшей участи».

Тут Кари съежилась и разрыдалась.

— Нет! — закричала она в голос — Ничего я не заслуживаю! Я всех предала.

Санта-Крус

Анна Луиза весь день просидела за компьютером. Сайтов, посвященных генеалогии, хватало, однако всякий раз, когда ей казалось, будто она набрела на что-то стоящее, нить обрывалась.

Ну что ж. Иногда приходится действовать по старинке.

Она заперлась в спальне, поставила заклятия на дверь и окно, зажгла благовония и легла на кровать, приняв предварительно травяной настой — большой силы, из тех, какими пользуются шаманы, отправляясь в духовное странствие.

Именно это ей сегодня и предстояло — странствие. Причем не какое-нибудь, а особенное. Без помощи Богини тут было не обойтись. Шептунья вспрыгнула на кровать и, мурлыча, улегласьрядом с хозяйкой.

Анна Луиза глубоко вздохнула и закрыла глаза.

«Яви мне всех ведьм из рода Каор».

В утробе матери ласкала,

Теперь меня ты наказала.

Капризен бег крутой волны!

Ужель дни наши сочтены?

В волнах мы учимся дышать,

И ждать, и вечно предвкушать

То завтра, что вдали маячит,

Победу, что так много значит.

Бога солнца колесница

Мчится в небе грозной птицей.

Спляшем же в ее мы славу

И на ведьм начнем облаву!

Правду ищем мы в виденьях,

Отгоняя наважденья

Зла, таящего секрет,

Утерянный во мраке лет.

Нью-Мексико

В уголке своего сознания Холли сидела на скамеечке и наблюдала за царившей вокруг суматохой.

«Тут и демоны всех мастей, и куча каких-то чертей... А разошлись-то — скачут туда-сюда, крушат все, что под руку подвернется… Буду сидеть тихонечко, как мышка, и никто меня не заметит. Никто не увидит. Но я уже так давно сижу, как мышка, что вся одеревенела».

Она пошевелила пальцем ноги — всего лишь пальцем, причем мизинцем («с этим братцем песни пел...»), — и здоровенный волосатый демон с кровавыми обрубками вместо рук ударил ее. На платье осталась кровь.

«Его или моя? Хотя какая разница... Главное сейчас — сидеть тихо-тихо и даже пальцами не шевелить».

А вот и темноволосый дядька — из того, другого мира. Ходит за стенкой, бубнит... Надо бы послушать о чем. Он любит, когда его слушают. К тому же, если вникаешь в его слова, все остальные на минутку замолкают. Даже та демоница с длинными-предлинными волосами, которые она расчесывает по сто раз на дню. Она красивая, но когда злится, лицо у нее превращается в змеиное.

«Что же он там бубнит?»

Холли навострила уши и замерла совсем, даже сердце остановила, а то за его грохотом ничего не расслышать. Однако вредные демоны все время запускали его обратно.

«Ну что с ними делать! Не видят, что ли, — человеку не слышно?»

«Жеро... Лондон... убей... умница, Холли»

«А конфетку мне дадут? Он чего-то от меня ждет. Чего, интересно? Может, надо что-нибудь сказать?»

Она открыла рот, и все головы тут же повернулись к ней. Какой-то древний, воняющий формалином черт проковылял к ее скамеечке и подставил мегафон: давай, мол, сюда говори. Холли наклонилась и сказала:

— Убей.

Эхо в ушах повторило: «Убей... убей...»

Темноволосый улыбнулся.

«Уф! Угадала, значит. Молодец, Холли, пять с плюсом».

Черт унес мегафон, и вся честная компания снова зашумела о чем-то своем.

«А я пока посижу тут тихо-тихо, и тогда никто про меня и не вспомнит».

Майкл выпрямился. Дошло до Холли, что от нее требуется, или нет — непонятно. Но по крайней мере, она повторила «убей», а это уже кое-что.

За истекший час он успел пообщаться со своими информаторами, заглянуть в магические кристаллы и убедиться, что сэр Уильям действительно приказал его казнить. А значит, скоро в здешних песках станет еще жарче...

Можно было, конечно, отправиться в Верховный ковен, с головой Холли на серебряном блюде, но Майкл быстро отверг эту идею. Может, сэр Уильям и сменил бы гнев на милость, да только на что ему, Майклу, теперь милости этого выскочки?

«Настало время вернуть то, что по праву принадлежит нам».

Он уже знал, что Илай отправился на Авалон спасать Николь Андерсон.

«Илай всегда неровно дышал к этой ведьме. И быть может, из сего обстоятельства еще удастся извлечь кое-какую выгоду».

Майкл занялся чемоданами. Утром, когда сюда заявится Жеро со своей подружкой-колдуньей, он будет уже далеко. Отважные мстители найдут только Холли, и если удача не изменит, эти трое перебьют друг дружку. Пусть даже умрет кто-то один — что ж, и на том спасибо.

Если победительницей выйдет Холли, големы сэра Уильяма с ней разберутся. Обнаружив, что за ней идет охота, Майкл замаскировал ментальную индивидуальность своей пленницы. При известном умении големов, как и псов, можно со следа.

Хотя в этом случае пришлось попотеть. Не будь Холли одержима, вряд ли у него вообще что-нибудь получилось: такую ауру попробуй-ка спрячь. Да, от прежней Холли осталось одно воспоминание.