— Говорит, что жива и здорова. Илай помогает ей бежать.

Филипп глубоко вздохнул.

— Хвала Богине... Тот факт, что там крутится Илай, мне не слишком-то нравится, но если он стал нам другом, я буду только рад.

— Разбудим остальных?

Филипп глянул на часы, стоявшие на прикроватном столике.

— Скоро на всем будет не до сна, так что пусть отдохнут еще часок. Тебе тоже стоило бы вздремнуть.

Пабло кивнул и медленно опустился на подушки. Вскоре его веки смежились, а дыхание стало глубоким и ровным.

Филипп посидел еще пару минут, дожидаясь, пока Пабло заснет покрепче, затем встал и спустился вниз.

Саша уже хлопотала на кухне.

— Пабло разыскал Николь, — сообщил ей Филипп вместо приветствия, — Она жива и здорова. Илай помогает ей бежать с Авалона.

В глазах Саши мелькнуло облегчение. Она радостно вспыхнула, однако вскоре на ее лицо набежала тень.

— А Жеро? О нем вы ничего не узнали?

Филипп кивнул.

— Он едет к отцу.

Саша тяжело оперлась о столешницу. В ее взгляде читалась такая мука, что Филиппу стало не по себе.

— Чуяло мое сердце, — призналась она.

— Одно дело — подозревать, другое — знать наверняка. Легче от этого не становится, — сочувственно проговорил Филипп.

— Ты прав, — отозвалась Саша с вымученной улыбкой. Затем она с видимым усилием взяла себя в руки. — Я рада, что мой сын решил выручить Николь. Знать бы еще, что его на это толкнуло…

Филипп пожал плечами.

— Может, он вдруг понял, что все это время служил господину, когда мог бы служить госпоже?

Саша улыбнулась.

— Скорее, тут дело в Николь.

— Да уж, при желании она умеет быть весьма красноречивой. Если ваш сын и правда ее любил, она вполне могла склонить его на свою сторону, — сказал Филипп, пытаясь не обращать внимания на боль, которую причиняли ему собственные слова.

Вскоре начали подтягиваться остальные. Выглядели они неважно, однако, услышав новость о Николь, воспрянули духом. Особенно Аманда.

Последним появился Алекс. Филипп с завистью отметил, что, в отличие от остальных, этот выглядел свежим, как огурчик. Теперь не хватало только гостей из Материнского ковена: хотя кое-кто из них проснулся уже давно, кухню они обходили стороной. Даже Луна, которая в последние пару дней проводила почти все время с хозяевами, сегодня не показывалась на глаза.

Филипп оглядел свое поредевшее войско. Саша и Ричард стояли рядышком: тот факт, что их детям выпала ключевая роль в разыгрывающейся битве, сильно их сблизил. Барбара Дэвис-Чин пила чай и разглядывала окружающих. За спиной Филиппа вели оживленную беседу на испанском Арман с Пабло: младший пересказывал старшему все те новости, которые Филипп уже слышал ночью. Сидевшие в уголке Томми и Аманда тоже говорили о чем-то своем. Томми обнимал свою ненаглядную; Филипп и без талантов Пабло видел, что новость о сестре ее и обрадовала, и опечалила. Вместе с Алексом в ковене оставалось десять человек.

Наконец новости о пропавших были обсуждены и пересказаны. Алекс кашлянул и, когда все взоры обратились к нему, произнес:

— Я тут поговорил с Луной — она великодушно пообещала предоставить нам самолет Материнского ковена, а также любые свободные на данный момент ресурсы, людские и материальные. У нас сейчас две задачи: вернуть Николь и перехватить инициативу у противника. Ваш ковен остался без предводительницы, и признаемся честно: есть вероятность, что она потеряна для на навсегда. Если Холли все же вернется, мы встретим ее с распростертыми объятиями. Пока же вам нужен лидер. Будучи главой собственного ковена, я готов повести вас в бой. Клянусь что посвящу этой цели свою жизнь и употреблю все свои знания и умения, чтобы ее достигнуть.

По кухне пробежал шепоток, однако открыто никто пока не высказывался. Опыт лидерства имелся только у Филиппа, и хотя эта роль ему никогда не нравилась — он предпочитал быть «правой рукой», — в отсутствие двух других предводителей ковена первое слово было за ним.

«Можно ли ему доверять?» — мысленно спросил он у Пабло.

«Не знаю. Но его помощь пришлась бы очень кстати».

«И в случае отказа он вряд ли ее предложит...»

«Все может быть».

Филипп медленно кивнул.

«Что ж, придется рискнуть. Если того требует спасение Николь, другого выхода нет», — сказал он себе и вслух произнес:

— Я готов избрать тебя главой ковена до возвращения Холли и Жеро.

— Значит, решено? — спросил Алекс.

— Решено, — отозвалась Аманда, не сводя глаз с Филиппа.

— Отлично. Предлагаю устроить полагающуюся в таких случаях церемонию, а затем как следует отдохнуть. Завтра мы полетим в Лондон. Половина из нас отправится на Авалон выручать Николь, остальные же нанесут удар по штаб-квартире Верховного ковена.

Все ахнули, а Филипп подумал: «О боги! Что же я натворил?»

Ночью он снова лежал без сна и прокручивал в голове события минувшего дня, начиная со своего решения и заканчивая церемонией, после которой Алекс стал полноправным главой ковена. Остаток дня кто-то отдыхал, кто-то медитировал, однако Филипп при всем желании не смог бы заняться ни тем ни другим.

Алекс отправился на боковую первым. Остальные были слишком потрясены и измучены, чтобы последовать его примеру. Филипп взглянул на Пабло. Лицо спящего то озарялось радостью, то страдальчески кривилось. Какое-то время Филипп наблюдал за ним, спрашивая себя: что же за сны видит Пабло — картины будущего или причудливые фантазии?

Он перевернулся на спину и устремил взгляд в потолок. Никогда еще ему не было так тошно, как теперь, после исчезновения Николь.

«Мы неделимы. Такое чувство, будто у меня украли кусок души — подумал он. — И пока ее нет со мной рядом, не знать мне ни сна, ни покоя».

Тут его мысли плавно переключились с Николь на ее новоявленного кузена.

«Интересно, а что она сказала бы о том, что произошло сегодня?»

Филипп улыбнулся. Игра «Угадай, что сказала бы Николь» быстро превращалась в его любимое развлечение.

Рядом тихо похрапывал Арман, кто-то вторил ему за стенкой.

«Спишь ли ты, Алекс? Если да — что тебе снится. А если нет — чем ты там занимаешься?»

Санта-Паула, Калифорния

12 марта 1928 года, 23.57

От волнения Джун никак не могла заснуть. Завтра ее день рождения — ей исполнится пять. Близнецы, Тимми и Томми, крепко спали в соседней кроватке. Она перекатилась на бок, крепко при этом зажмурившись. Дверца шкафа осталась открытой, и Джун было не по себе.