Ну и что это за хрень такая? Тайное убежище любвеобильной суки? Иное измерение? Кладовка?

Я пошурудил ногой в кучке камней на полу и, оглушительно чихнув от поднявшейся пыли, выудил из нее продолговатую каменюку, в пол локтя длиной. Она оказалась необычайно легкой, будто то был не камень, а высушенное дерево… Еще раз чихнув, поплевал, потер… Что это за странный материал?

Света совершенно не хватало. В сером скрадывающим тени полумраке едва угадывались очертания пыльных торосов. Я поднял обломок повыше, словно надеясь, что так света будет больше… И скорее понял, чем увидел…

Чертовы черти… Это была рука!

Подхватив полу камзола, я лихорадочно отер грязь с обломка. Так и есть! Очищенный от грязи глянцевый камень поймал невесть откуда взявшийся блик, и я увидел, что он совершенно естественного телесного оттенка. На сжатых в кулак пальцах можно было различить мельчайшие поры и складочки, ногти были криво обкусаны, а на торце обломка виднелся срез белесой кости, волокна мышц и кругляшки артерий, вен и прочих капилляров.

Бросив сжатую в кулак руку, я поднял другой обломок — с него на меня глядел широко раскрытый каменный глаз.

Я оглядел поднимающиеся к потолку нагромождения другим взглядом. Вот лежит ступня, а это расколотая голова, а это куча состоит из ладоней… Горы окаменелых человеческих тел уходили вдаль, во тьму…

Срань Золотоглазого, что это за место?! Какой-то маг превратил в камень население маленького города? Или не очень маленького? Или не в камень? Судя по уходящим вдаль пыльным торосам тут, должны быть, тысячи расколотых статуй. А статуй ли? Уж больно живо на меня косит поблескивающий в неровном свете зрачок.

Поднимая облачка пыли, я решительно зашагал по узкому проходу меж осыпающихся груд и вывалился на небольшой расчищенный пятачок. Здесь было немного светлее, лившийся из-под потолка свет будто притягивался к этой площадке неведомой силой. Пол покрыт толстым слоем пепла, в истлевших очертаниях которого еще можно было различить контуры сожженных тел. В сторонке на спине лежала почти целая «статуя» в тяжелых доспехах.

А в центре пятачка, поблескивая на слабом свету, едва виднелись тонкие полупрозрачные зеленые нити, свитые в причудливый висящий в воздухе узор. Время от времени по ним струились пульсирующие огоньки, словно кровь по выдернутым из человека венам. Концентрация магии здесь была такова, что ее, кажется, можно было жрать ложкой.

Причудливый орнамент притягивал взгляд, уводя его куда-то вглубь… Завлекал в бездонную муть, за изнанку этого мира. Бр-р-р… Меня аж передернуло, настолько чуждой казалась эта невзрачная хрень. Если в Хельте или близ Обелиска Возрождения меня накрывало тем, что я назвал «Дыханием Вэла», то здесь задувало совсем иным, оставляя на зубах остро-пряный вкус чужеродной силы. Как деготь в бочке меда… Этой силы здесь не должно было быть, но она была. Некая инаковость вибрировала на этом пяточке, входя в резонанс с окружающей действительностью… Мне не хватало слов, чтобы выразить ощущения, но я четко осознал, что эта магия не принадлежит Вэлу… или, быть может, Салентайн Сентинелес.

— Золотоглазый, — позвал я.

И ничуть не удивился, что уже через удар сердца он тронул меня за плечо, прося посторониться. Улыбчивый бог протиснулся мимо меня, обдав сладковатым ароматом какого-то парфюма.

— Это интересно, — он с любопытством посмотрел на сплетение магических струн. Хотел было тронуть их пальцем, но остановился на полпути.

Хотя Золотоглазый по-прежнему едва заметно улыбался, держу пари на его зад, что вряд ли ему было сейчас весело.

Бог Салентайн Сентинелес застыл, как изваяние, внимательно ощупывая лучащимся мягким светом взглядом висящий в воздухе орнамент.

— Что все это значит? — наконец, нарушил я затянувшиеся паузу.

— Это часть игры… Большой игры, — рассеяно отозвался тот, продолжая изучать мою находку.

— Это ведь не твоя магия… Не магия Вэла?

— Вэла, но не моя…

— ?

Улыбчивый бог склонился над узором и принялся в задумчивости водить пальцем вдоль пульсирующих нитей. Те словно почувствовали присутствие хозяина этих мест и в испуге выгнулись дугой, пытаясь отодвинуться от божественного перста.

— Что это за место? Что это за статуи? Кто такая эта шлюшка? Что это за дрянь висит сейчас перед нами?

Золотоглазый, отвлекшись от изучения магического узора, послал мне ослепительную улыбку.

— Иные готовы мать родную продать за то, чтобы услышать от меня хотя бы один ответ… А ты хочешь узнать их все? — и вновь склонился над чертовыми зелеными струнами.

Внезапно виски пронзило острой болью. Я понял, что стал свидетелем проявления настоящей божественной магией. Узор затрепетал, словно на ветру, пульсация ускорилась во много раз, зеленоватые огоньки забесновались, как сумасшедшие, но быстро утихли. Вслед за ними стихла и боль.

Странно, но поднявшееся было раздражение на нежелающего отвечать на вопросы бога, быстро улеглось. Пододвинув поближе окаменелое туловище, я бесцеремонно взгромоздил свой зад ему на грудь и тоже усмехнулся.

— Сдается, парень, у тебя проблемы, хе-хе… Ты ведь не знал об этом месте, ведь так?

Золотоглазый, не отвлекаясь от творения волшбы, пожал плечами. Кажется, он решил сжечь треклятые зеленые шнурки одним только взглядом. Он все пялился и пялился на них, насупливаясь все больше. Постепенно с лица сползла улыбка, лоб покрылся испариной, пока… вдруг он не прищелкнул пальцами, и в тот же миг по вискам вновь ударило кувалдой, а на плечи навалилась непомерная тяжесть. Я поморщился, отгоняя темноту в глазах… Несколько ударов сердца и все прошло, а в следующее мгновение висящий в воздухе узор исчез с легким хлопком, будто его и не было. Бог устало вытер пот, улыбнулся и неожиданно ответил на вопрос, чего с ним бывало нечасто.

— Негатор магии скрыл от меня его… Магии Салентайн Сентинелес, конечно… — поправился он, взъерошив волосы. — Поищи, он должен быть где-то тут.

Я задумчиво огляделся, кроме пыльных обломков, припорошенных пеплом, на площадке иных предметов не наблюдалось.

Золотоглазый выразительно посмотрел на пыль под ногами.

— Твою мать, если хочешь что-то сказать, так и скажи!

Бог скривился, вознес очи горе, но все-таки уточнил:

— Посмотри на полу, вот здесь…

Я с кряхтеньем опустился на колени и зашарил по пеплу. Руки сразу покрылись серо-черной сажей. И, действительно, через пару минут у меня на ладони оказался недлинный черный осколок, похожий на нож.

— Нашел? А теперь иди. Я тут… еще немного побуду.

— А как же Эльта? Она ведь скоро вернется…

— Не вернется.

— ?

— Ее больше нет в Салентайн Сентинелес… Иди…

Я пожал плечами. Ну его к чертям с его сраными загадками. Сплюнул и зашагал по проходу меж кучами раздробленных статуй.