Берия в это время дал, наверное, свое последнее указание по событиям в ГДР перед арестом:

«Сохраняя выдержку и спокойствие, взять под охрану все важные государственные и общественные объекты. Военную силу применять в случае крайнего обострения обстановки».

В ответе Фадейкин сообщил Берии о том, что все важные объекты: радиостанция, почта, телеграф, вокзал и мосты заняты советскими войсками.

16 июня одна из колонн манифестантов, численностью до 10 тысяч человек, преодолев полицейские заграждения, прорвалась к зданию правительства ГДР. Впервые за время забастовки прозвучали угрозы в адрес советских патрулей. Отдельные митингующие выкрикивали: «Оккупанты домой!»

Снимок местного гражданина, замахнувшегося с камнем в руке на советский танк, облетел весь западный мир. Именно эта фотография стала символом событий в ГДР 17 июня 1953 года. Как говорил видный дипломат и политолог Николай Николаевич Платошкин, «удачно снятые фото пишут историю лучше, чем десятки исследователей». Остается только придумать для фотографии удачный слоган.

В отношении июня 1953 года в ГДР он звучал примерно так: рабочее или народное восстание против тоталитаризма, жестоко подавленное советскими войсками.

Однако ведь все это было не совсем так. На смену исторической правде приходят полутона и возникает потребность на Западе иметь пропагандистов с хорошо говорящими головами и лукавыми перьями для переписки истории. И события в СССР в 1991 году, и на Украине в 2014 были хорошо оплачены не столько «печеньками», сколько деньгами, большими деньгами в виде долларов, а затем и пролитой кровью невинных.

Подобной же валютой платили и организаторам беспорядков в ГДР. И все эти штучки — упущенные нашими пастырями шансы на победу добра над злом ради надежд на прекрасное будущее.

Подчас прошлое хочется вытравить из памяти, особенно те моменты, за которые стыдно, поэтому они заставляют напрягать совесть в поисках оправданий греховных проступков. Именно в таких условиях приступил к работе в Германии Е.П. Питовранов.

Он много сил и знаний отдал этой стране становлению разведывательных и контрразведывательных спецслужб МГБ ГДР, в частности «Штази» — тайной полиции. Питовранову приходилось подолгу общаться с оперативниками ГДР в их штаб-квартире, которая располагалась в округе Лихтенберг Восточного Берлина. После июньских событий 1953 года Вальтер Ульбрихт назначил главой МГБ ГДР Эрнста Волльвебера, с которым у Евгения Петровича сложились теплые деловые отношения, как и с начальником разведки Маркусом Вольфом.

Ознакомившись с оперативной обстановкой в спецслужбах ГДР, Питовранов доложил свое видение вопроса в ЦК КПСС, который принял решение укрепить органы госбезопасности ГДР проверенными членами СЕПГ. После двухсторонних консультаций между партийным руководством СССР и ГДР было принято специальное решение ЦК СЕПГ.

Как говорится, от Питовранова вначале требовался контроль и помощь развивающимся спецслужбам ГДР, а в дальнейшем — организация плотного взаимодействия. Именно благодаря Питовранову внешняя разведка ГДР превратилась в одну из самых эффективных разведок мира, которая предоставляла Советскому Союзу обширную и ценную разведывательную информацию.

Уже 7 августа 1953 года новый начальник аппарата МВД СССР в Германии Е.П. Питовранов сообщил В.М. Молотову и преемнику Берии на посту МВД С.Н. Круглову, что американская программа продовольственной помощи Западной Германии представляет «серьезную угрозу безопасности и стабильности ГДР» из-за ее в первую очередь идеологической направленности.

Масштабная и глубокая оперативная работа проводилась «Штази» по вербовке высокого уровня чиновничества в ФРГ. Генерал-майор Е.П. Питовранов принимал самое непосредственное участие в этих операциях вместе с немецкими коллегами.

Так, 20 июля 1954 года в ГДР перешел доктор Отто Йон, который с конца 1950 года возглавлял Федеральную службу защиты конституции Германии — контрразведку ФРГ. Его переход стал существенным ударом по авторитету специальных органов Западной Германии. Естественно, он не только просто решил перейти на сторону социалистической Германии, а пришел с важнейшей разведывательной информацией. Это был первый крупный успех молодой разведки ГДР. Кстати, потом при помощи агентуры Йона были установлены «жучки» в кабинете первого руководителя разведывательной службы ФРГ «битого» гитлеровского генерала Рейнхарда Гелена, работавшего и на ФРГ, и на США.

Одной из удачных операций «Штази» того времени было внедрение в окружение канцлера Вилли Брандта офицера МГБ Гюнтера Гийома. Он вместе со своей женой Кристель в 1956 году под видом беженца приехал в ФРГ и поселился во Франкфурт-на-Майне. Контактный, симпатичный молодой человек быстро адаптировался в новой среде: вступил в Социал-демократическую партию Германии (СДПГ), выдержал линию поведения и легенду своего нахождения в ФРГ и скоро сделал политическую карьеру. В конце 60-х он приступил к работе в аппарате канцлера, сотрудники которого не знали, что аналитические записки составляются не без помощи лучших умов «Штази», чьим агентом геноссе Гийом состоял с 1950 года.

Кстати, структура «Штази» повторяла советское Министерство госбезопасности. Немецкая спецслужба состояла из трех главных управлений: контрразведки, диверсий и подрывной деятельности.

Много было и других интересных дел. Так в это время массово приобреталась агентура в ФРГ. Активно работали агенты: Феликс, Норма, Ирис, Лидия, Нанте, Тимм и многие другие. Их негласная деятельность помогала не только ГДР, но и частям, соединениям и объединениям Группы советских войск в Германии. В этом была большая заслуга старшего советника КГБ СССР генерал-лейтенанта Евгения Петровича Питовранова, который участвовал в организации и проведении «неводных» (от слова невод. — Авт.) операций «Кольцо», «Стрела» и «Весна». В определенный день и час своеобразной сетью накрывались все находящие под подозрением агенты разведки ФРГ, США и Великобритании и арестовывались. Получилась внушительная цифра — более 600 человек.

«В определенной степени, — вспоминал Евгений Петрович, — в работе с немцами пригодился еще военный опыт: тогда мы постоянно сталкивались с агентурой абвера и других немецких разведслужб и хорошо уяснили их специфический “почерк", отражающий в значительной мере национальный характер. Он заключался в следовании всем артикулам, предписаниям, нормам, подчас формального свойства, но обязательных для всех агентов.

Примерно с тем же столкнулись и в ГДР, организуя работу против западных немцев».

Конечно, контрразведывательный опыт, приобретенный в тылах Красной армии по поиску вражеской агентуры, диверсантов и террористов в период войны, когда Е.П. Питовранов руководил областными управлениями Поволжья, оказывал существенную помощь в так называемой «настройке на немецкую волну» в период его службы в ГДР…

В 1952 году решением ЦК СЕПГ 28-летний Маркус Вольф (1923–2006), советник посольства ГДР в Москве, был отозван в Берлин и возглавил разведывательную службу. С ним Питовранов познакомился в 1951 году на приеме в честь Дня Победы в посольстве ГДР в Москве. Вряд ли кто из них мог предположить, что через пару лет они встретятся как боевые друзья на поле тайных битв.