«Почему ты привел ее сюда? – мысленно проговорила Тамара, обращаясь к тому, кто сейчас бесцеремонно пытался вторгнуться в ее сознание. – Ты решил сменить сосуд? Я не позволю овладеть мной, убирайся прочь из этих стен!»

Такое неуместное, искрящееся тепло наполнило ее тело, словно осыпало золотым дождем. Ведьма тихо фыркнула. Эти спецэффекты на нее не действовали. Белые одеяния и сверкающие нимбы – это представление для Ордена.

Но фаустин нарочно удерживал невнятно бормотавшую извинения молодую женщину в ее аптеке. Он не давал им обеим выбраться на улицу, и ведьмино терпение кончалось. Становилось все темнее, и она давно уже должна быть в другом месте.

«Мой повелитель…» – Ей необходимо донести до него полученные знания. И это счастье, что Дамиан не ожидал ее, иначе Тамара наверняка бы поплатилась головой. Хотя кто знает, как долго эта самая голова останется у нее на плечах, узнай Виктор, каким образом она узнала об убежище его сына.

– Зачем ты пришел? – видя как встрепенулась посетительница, Тамара поняла, что выкрикнула эту фразу вслух.

Вероника уронила сумку, но так и замерла, охваченная все тем же искрящимся светом. На мгновение ее силуэт растворился в этом сиянии. Отблески искр плясали, переливаясь в глазах ведьмы. Фаустин покидал тело незнакомки. Это могло означать лишь одно – скорую гибель сосуда. Именно поэтому он не заботился о ее здоровье, как обычно поступали эти сущности. И он привел женщину сюда, чтобы дать шанс. Такова была благодарность этого существа? Но что прикажете делать ей? Ведьма колебалась. Явиться спасителем? Как это было нечестно! Почему она?

– Вы всем посетителям это говорите? – Вероника быстро очнулась, подняла сумку и, с подозрением глядя на возмущенную хозяйку аптеки, поторопилась на выход.

Какое отвратительное обслуживание! Девушка толкнула двери и вышла, окутанная прохладой ночного воздуха. Ее плечи дрогнули от озноба. Гадкая температура делала болезненным прикосновение свежего ветра. Поднимая воротник и придерживая его обеими руками, Вероника поспешила покинуть странную старую улочку, выложенную брусчаткой. Здесь все казалось застывшим, особенно в такой час. Создавалось впечатление, что эта часть города замерла вне времени, словно нарисованная на старинном холсте.

Тамара поглядела на угасающие круги на полу. Друг за другом они таяли и остывали. Ведьма сложила руки на груди, нервно сминая пальцами ткань пальто. Затем подошла к окну, вглядываясь в слабо освещенную улицу. Эта женщина не осознала, что теперь не хранима фаустином.

– Мне нет до этого дела!

Она зло чертыхнулась и, проклиная свою неуместную жалостливость, вышла следом за девушкой в ночь. Вслушиваясь в редкие ночные звуки, ведьма неуверенно пошла по следам своей недавней посетительницы. Свернуть куда-либо тут было сложно, и, скорее всего, она вот-вот нагонит девушку.

Тамара вздохнула и закатила глаза. Хотелось бы ей самой знать, как она объяснит свое преследование! Ведьма убедила себя, что намеревалась лишь проводить незнакомку до ее жилья. Каблуки скользили по влажной брусчатке, Тамара поежилась, кутаясь в пальто, и немного прибавила шагу. Белое пальто незнакомки светлым пятном маячило вдалеке, иногда пропадая из виду. Девушка терялась среди построек и черных силуэтов деревьев, медлительно раскачивающих ветвями, словно кланяясь своей сестре.

Тамара остановилась на миг под старым каштаном, опираясь ладонью о его шершавый ствол. Одна ветка упруго прогнулась, едва касаясь свежими листьями ее щеки. Женщина ласково похлопала цветущее дерево, словно ручного питомца, и заставила себя идти дальше.

Прохладный, напоенный весенней свежестью ветер пьянил. Своими порывами он заставлял то обхватывать себя руками и зло отбрасывать на спину съезжавшую сумку, то поднимать к горевшему лицу озябшие пальцы в попытке согреть их собственным дыханием. Вероника остановилась, продолжая дышать на ладони, и принялась нервно притопывать, оглядываясь по сторонам.

Впереди звенел трамвай, его огоньки мелькали сквозь ровную полосу деревьев, высаженных у нового административного здания. Безликое прямоугольное творение вызвало нелепую радость. Она оглянулась через плечо, вглядываясь в мерцающие сумерки старой части города. Какое облегчение! У Вероники возникло ощущение, что она пробежалась по кладбищу и вот теперь вышла на святую землю.

– М-да… – Она заново завязала волосы, затем, подумав, вздохнула и распустила их, понимая, что голая шея была против подобных манипуляций.

Ощущая небольшое тепло от собственных прядей, Вероника снова принялась дышать на руки и поспешила к новому району города. Город… Девушка, прижимая холодные пальцы к губам, подняла голову. Не останавливаясь, она по привычке провожала глазами горевшие разноцветные окна домов. Там были они – жители, счастливые своим неведением или несчастные этим. Жизнь по ту сторону была так проста и так недосягаема.

Любуясь золотистыми пятнами, переливавшимися в ночи на домах, Вероника продолжала выискивать и то, что таилось в темноте у самых стен, которые, как наивно полагалось, защищали их обитателей. Последнее время город изменился, или что-то неумолимо менялось в ней.

В который раз Вероника рассуждала мысленно, говорила сама с собой, так и не понимая до конца собственного смятения. Была ли тому виной неудержимая жажда правды Александра – ее наставника и предводителя? Его решимость всегда вдохновляла, и теперь, все чаще ощущая непонятную тоску, она все ниже опускала голову при встрече, чувствуя себя горькой предательницей их служения. Все сложнее было ощущать внутренний подъем и воодушевление. Бессмысленность борьбы не давала ей покоя.

– Что, если «Всё» – великое заблуждение? – Вероника сама устыдилась своих мыслей, прикрывая на мгновение глаза.

Когда же распахнула их, то неосторожно остановила взгляд на ночнике, который горел в одном из окон. Подвешенная луна с разноцветными звездами нежно переливалась, явно находясь в комнате ребенка. Укол непростительной зависти к этому простому счастью заставил Веронику стиснуть зубы, тряхнуть головой и идти дальше.

Служение Ордену подразумевало полное отречение от каких-либо уз, связывающих его последователей и «неведающих» людей. Ежедневно окруженные простыми жителями, служители Ордена как тени скользили меж ними, исполняя свой священный долг, одаренные Божьей благодатью – силой и знанием, и лишенные мирских привязанностей.

Вероника нахмурилась, выше поднимая подбородок. Края высокого воротника неприятно терлись об него. И оттого хотелось скинуть плащ или же выглядеть еще более гордой, задирая голову все выше, хотя в глазах все плавало от горячей влаги. Да что такое в самом деле? Странное ощущение, нелепость какая! С чего это она так расчувствовалась сегодня? Не дрогнула перед растерзанными телами, а тут едва не разревелась, засмотревшись на огоньки в окнах.

– Так холодна…

Тихий шепот или ветер? Или же ей послышались эти слова? Вероника медленно огляделась, привычно опуская руки к поясу брюк. Оружие крепилось на нем, укрытое полами плаща от посторонних взглядов. Теперь он распахнулся от нового порыва ночного ветра. Удивительно, на деревьях, расположенных рядом, даже ветви не шелохнулись.