она была всего лишь очередной вещью, которую можно купить и продать, очередным товаром, доступным на рынке.

И в определенном роде так и было. Но, по крайней мере, теперь он с ней честен.

Как жаль, что от нее он добивался лжи.

– Если Уок неправ, то почему тогда мой корабль выдернуло из гиперпространства? – спросила девушка. – Я могу сказать этой вашей сенаторше, что моя мать совершенно точно мертва, но это не отменяет того факта, что когда все случилось, нас там уже поджидали нигилы.

– Обычная ошибка неисправного гиперпривода. Разве вы не говорили мне, что ваш корабль, по сути, летает на честном слове и на одном движке? Представляется вполне логичным, что произошел сбой, а нигилы просто случайно оказались неподалеку и воспользовались вашей бедой.

Силь насупилась. Объяснение было фантастическим и крайне неправдоподобным. А лгать сенатору относительно вероятной причастности нигилов – это прямая противоположность тому, ради чего она и прилетела на Корусант. Но Зайлен предлагал сумму, способную изменить все. Один корабль стоил больше денег, чем Силь видела за свою жизнь, а ведь еще кредитная линия! Девушка пожевала губу, взвешивая предложение Зайлена против своей совести.

Как оказалось, даже ее честность имела свою цену.

– Ладно. Но верните мне Бити, и я хочу, чтобы вы, в качестве демонстрации добросовестности, до конца дня перевели десять тысяч кредитов моим друзьям в Порт-Хейлипе.

Это был гигантский куш, но Грэф и бровью не повел:

– Идет. Но взамен вы отправитесь с нами в сектор Беренж в качестве пилота.

Силь нахмурилась:

– А зачем нам лететь в сектор Беренж?

Зайлен тяжело вздохнул:

– Вероятно, это будет входить в список условий сенатора Старрос. Она захочет подтверждения того, что предположения Уока ошибочны, а это потребует полного осмотра сектора. Я собираюсь предложить ей не поручать это дроидам, поскольку их данные она однажды уже забраковала, а отправить команду, которая проведет визуальную инспекцию сектора. Скорее всего, придется взять с собой Уока и еще какого-нибудь представителя, которого назначит Старрос.

– Хорошо. Я хочу еще поговорить с Уоком, – сказала Силь. Решение солгать сенаторше, с которой она даже не была знакома, уже начинало ее грызть. Возможно, разговор с профессором Уоком поможет немного приглушить опасения.

– С этим проблем не будет. Старому дуралею все равно больше нечем заняться, – сказал Зайлен, пренебрежительно махнув рукой. Но Силь уже изучила его достаточно хорошо, чтобы понять: этот человек где-то врет, чего-то ей недоговаривает. При всем его богатстве он как-то уж слишком легко согласился выделить кредиты. Ложь Силь не могла стоить такой огромной суммы.

Но если он согласен так раскошелиться ради сомнительного удовольствия находиться в обществе Силь, то девушка не была уверена, так ли уж это ее заботит. Если его семья хотела заполучить контроль над сектором Беренж, то пускай. Силь пыталась зарабатывать честным путем; возможно, пора попробовать другие методы. Самое важное – чтобы она могла позаботиться о своем экипаже. А все остальное уже детали.

– Так мы договорились? – уточнил Зайлен.

Силь покраснела от возбуждения. Собственный корабль. И имя Грэфов, стоящее за любой авантюрой, в которую она решит пуститься на протяжении года. Вот ответ, которого она искала совсем недавно, а теперь он свалился прямо ей на колени.

Так откуда же такое чувство, что ею манипулируют?

– Договорились, – сказала девушка, задвинув подальше гложущие ее сомнения. Пускай ей не нравился ни Зайлен Грэф, ни репутация его семьи, пускай она была не в восторге от необходимости лгать, но кредиты Зайлена были не хуже чьих-то других, и он был щедр как никто. Они обменялись рукопожатием, как было заведено на фронтире, и Зайлен расправил одежду.

– Говоря начистоту, мы могли бы все уладить еще вчера, когда Уок ушел, но я подумал, что будет жестоко заключать с вами сделку после того, как вы употребили столько тонирея.

– Чтобы вас успокоить, я никогда в жизни больше не притронусь к этому голубому вину.

Зайлен хмыкнул, взял с соседнего стула серебристый плащ и элегантным движением набросил на плечи.

– Ну что ж, отправляемся. Сенатор Старрос уже нас заждалась. Баша, будь добра, верни Сильвестри бластер.

Зайлен зашагал к лифту, и Силь двинулась за ним. Следовало бы радоваться. Следовало бы ликовать, что она получила от Зайлена Грэфа все, что хотела.

Но в голове крутилась лишь одна мысль, что такие легкие дела никогда не кончаются добром.

Глава 17

Нэн стояла в рубке «Сердца гравитации» и кипела от ярости. Молнии, которую она отрядила на Тиикей, было дано одно-единственное поручение. Всего одно. И молния все запорола.

– Всего лишь семья угнотов. – Нэн пригладила свои темные волосы за ушами. – Неужели так трудно?

– Там были джедаи, – завопил виквай, который командовал отрядом. Он был невысокого роста и имел привычку щелкать зубами, когда говорил, что действовало на и без того истрепанные нервы девушки.

– Джедаи умирают не хуже остальных, – прорычала Нэн. – Почему ты до сих пор жив, когда вся твоя молния гниет на Тиикее? Где твоя отвага? – Она изливала свой собственный страх на единственного уцелевшего члена молнии, и неспроста. Когда-нибудь они с Пророчицей вернутся на «Электровзор», закончив работу на «Сердце гравитации», и как она тогда объяснит Маркиону Ро пропажу шкатулки? Что она ее потеряла? Что она зазевалась, и семья угнотов пробралась на «Шепот смерти» и обокрала ее? А теперь угнотов перебили, но без толку. И в результате она выглядела слабой и глупой, хотя то и другое было неправдой.

Нэн достала бластер и выстрелила викваю в грудь. Он повалился навзничь, а девушка сунула оружие в кобуру, развернулась и зашагала в лабораторию, где держали Пророчицу.

Там стояла ученая, Ченси Ярроу, держа в руках маленький планшет и о чем-то тихо беседуя с Пророчицей. Насколько могла судить Нэн, старуха по-прежнему оставалась без сознания, но ученая – темнокожая женщина с длинными волосами, заплетенными во множество косичек, – вдруг засмеялась и похлопала по резервуару, как будто они вели оживленный разговор. Таких нигилов, как эта женщина, Нэн еще не видела. Она носила широкую, просторную одежду, скорее подобающую фермеру, чем налетчику, и ходила босиком; ноги ее были украшены татуировками в виде завитков, которые ни о чем Нэн не говорили. Выглядела женщина моложе своих лет, а ее разговоры с фактически мертвой Пророчицей изрядно нервировали девушку. Она была из тех, кого трудно читать, и Нэн решила, что уже по одной этой причине ученая ей не нравится.

Когда женщина обернулась и увидела Нэн, улыбка на ее лице угасла. Антипатия была взаимной.

– Кажется, я слышала выстрел? – спросила