— Дима? — Илона решилась позвать его. — Ты в порядке?

Он медленно повернул голову и посмотрел на нее.

— Да, — ответил он. — Мне кажется, или здесь стало намного теплее?

========== Глава 12 ==========

21 ноября, понедельник

— Дима, тебе жарко? — Илона обеспокоенно смотрела на молодого человека, который по-прежнему сидел на полу, теребя ворот толстовки.

В тусклом свете единственной лампочки, висевшей под потолком, Илона пыталась рассмотреть его, чтобы оценить состояние. В помещении было холодно, как в морге. Работала холодильная система, а значит, температура продолжала падать. По ощущениям она все еще оставалась плюсовой, но стремительно приближалась к нулю.

— Людям при гипотермии часто бывает жарко, — подал голос сидевший на кушетке Крылов. — На стадии декомпенсации происходит резкое расширение кровеносных сосудов, кровь приливает к конечностям и человек испытывает тепло. Но это происходит, когда температура тела понижается до тридцати пяти градусов и ниже! Не думаю, что он настолько замерз! — профессор обратился к Диме: — Эй, парень, ты в порядке? Ты слышишь меня?

Илона понимала, что означал последний вопрос Крылова. Дима мог находиться в состоянии ступора. Такое тоже случается при переохлаждении. Ложное ощущение тепла, — настолько сильное, что хочется сбросить с себя всю одежду! А что, если у него галлюцинации или расстройство сознания? Что он только что делал? Разговаривал со своими татуировками! Это, по меньшей мере, выглядело странно. Может быть, это тот самый ритуал, про который он тогда рассказывал, сидя на кухне у нее дома? Он разговаривал с духом? И что ему это дало? Ощущение тепла? Да ну, бред!

— Дима, посмотри на меня! — Илона приблизилась к нему и взяла его за руку.

Масленников медленно перевел на нее вполне осмысленный взгляд и накрыл ее ладонь другой рукой. Илона ощутила, какая она теплая по сравнению с ее ледяными пальцами. Ее знобило, стучали зубы, мышцы шеи свело; Дима же казался вполне спокойным, будто бы ему в царившем холоде вполне комфортно находиться.

— Я в порядке. Илона, а ты вся дрожишь! — он сжал ее плечи, затем привлек к себе, словно желая согреть, но через несколько секунд отстранился. — Погоди-ка… — сняв толстовку и оставшись в одной футболке, он протянул ее Илоне. — Надевай. Сейчас тебе от нее будет больше пользы, чем мне.

Илона в изумлении смотрела на него, пытаясь понять, в своем ли он уме или бредит. А что если эти процессы в организме уже начались? Может, у него как раз то самое «парадоксальное раздевание», о котором так часто упоминается в статьях о погибших от переохлаждения? Но ведь температура здесь еще не критически низкая! Или же ему и этого оказалось достаточно, чтобы помутился рассудок?

— Дима, не дури! — возразила Илона. — Ты замерзнешь!

— Нет, — он мотнул головой. — Мне нормально. Надевай и не спорь!

Илона покосилась на Николая Петровича в поисках поддержки, но тот лишь пожал плечами и, ссутулившись, понуро опустил голову.

«Бедный… Совсем ушел в себя после сообщения о жене! — подумала Илона с сожалением. — Вот ведь стерва!»

Захотелось обнять пожилого мужчину, сказать что-нибудь ободряющее. Хотя какие слова сейчас смогут помочь в сложившейся ситуации? Они все обречены на страшную и мучительную смерть. Ничего нельзя сделать. Никто и никогда не найдет их здесь, пока они живы. Никто даже не догадается искать их в сгоревшей больнице. Если же кто-то из Диминых друзей и придет сюда, будет поздно.

А когда они умрут… Тело Николая Петровича передадут «безутешной вдове», а их с Димой… Они, скорее всего, просто будут считаться пропавшими без вести.

Илона посмотрела на Диму и хотела снова запротестовать насчет толстовки, но он резко встал, увлекая за собой девушку.

— Илона, я прошу тебя, надень мою кофту, — произнес он, четко выговаривая каждое слово и глядя ей прямо в глаза. — Уверяю тебя, мне не холодно, а тебе это может помочь. Не сильно, но все же.

В сознании Илоны невольно всплыла душещипательная сцена из «Титаника», когда самоотверженный Джек спасает Розу, удерживая на плаву ее импровизированный плот, сам же при этом замерзает в ледяной воде. Ну нет, она не желает таких жертв со стороны Димы. К тому же, благополучный исход для нее пока довольно сомнителен. Но и спорить с ним дальше она не хотела, поэтому молча взяла кофту, все еще хранившую его тепло, и надела.

Да, так определенно лучше, чем в ее легком кардигане. Впрочем, если температура холодильника уйдет в минус, их ничто не спасет. И летальный исход — просто вопрос времени и выносливости организма.

— Спасибо, — прошептала она дрожащими от холода губами, чувствуя, как ком встает в горле.

— Ты — молодец! — он показал поднятый вверх большой палец, улыбнулся, но тут же вновь стал серьезным.

Притянув Илону к себе, он крепко обнял ее, прижимая к груди. Что-то отчаянное было в этом движении, жуткое, обреченное, и в то же время волнующее. До слез.

Как много им еще отведено, сколько минут или часов до того момента, когда их сердца перестанут биться? И есть ли надежда на спасение? Или им все-таки суждено замерзнуть насмерть в этом глухом, мрачном подвале?

«Как мало я успела, — обреченно думала Илона. — Как мало сделала. Как мало где побывала. Как мало любила…»

А как же Кристина? Что станет с ней? Как она сможет пережить ее исчезновение? Как будет жить дальше? Да, у нее есть отец и бабушка с дедушкой, но они не заменят мать. Да, а родители? У них же никого нет, кроме Илоны, единственной дочери… Какая глупая, какая нелепая смерть! Рано, еще слишком рано!

Прижавшись лбом к плечу Димы, она глубоко вдохнула запах, ставший таким знакомым, почти родным, и крепче обхватила торс, чувствуя сквозь тонкую ткань футболки тепло, которого так не хватало. Он поглаживал ее по спине, а она чувствовала, как его тело тоже начинает бить мелкая дрожь.

— Если когда-нибудь я и представлял себе свою кончину, то уж точно не так, — он грустно усмехнулся и посмотрел на Илону. — Прости, что втянул тебя в историю. Если бы я не приехал, не было бы этого кошмара.

— Если бы ты не приехал, вообще ничего бы не было, — прошептала Илона, глядя ему в глаза.

Уткнувшись носом в ее макушку, он глубоко вздохнул. Жалел ли он? О чем думал?

Илона вдруг вспомнила о Николае Петровиче. Сейчас, в этот момент ужаса и отчаяния, они с Димой были друг у друга. А он совсем один. Наедине со своими тяжелыми мыслями и переживаниями.