Наконец он снова посмотрел на Дафну. Ошеломленная усмешка исчезла, в глазах затаилась угроза.

— Миссис Джойс, я правильно вас понял? Вы обвиняете меня в том, что я болен?

— Такая возможность существует, и это все, что я сказала. Приходится быть осторожной.

— Согласен, вот почему я более чем осторожен и заверяю: я для вас никакой опасности не представляю.

Дафна с трудом сглотнула.

— Точно никогда не знаешь.

Его взгляд сделался жестким.

— В данном случае еще как знаешь.

— Может быть, результаты последних кутежей вам еще неизвестны.

Дафна понятия не имела, есть ли здесь хоть доля правды. Она попросту доверилась Селии, решив, что ее слова и в самом деле имеют под собой хоть какое-то основание и это даст ей хотя бы временную передышку.

Каслфорд шумно вздохнул, причем не раздраженно, как обычно. На этот раз ей показалось, что он пытается обуздать свой гнев.

— Миссис Джойс, — произнес он с натянутым спокойствием, — существуют определенные заведения, весьма щепетильные по отношению к здоровью работающих там женщин. Именно поэтому я и пишу свою книгу, чтобы мужчины, приезжающие в город, могли пойти в такое место, а не обнаружили, что их заманили в другое. — Он еще раз вздохнул, и на его щеке дернулась жилка. — Более того, существуют определенные меры, защищающие мужчину от подобной болезни, и всем известно, что я их применяю. — Он снова вздохнул и нахмурился. — Проклятие! Мне просто не верится, что я объясняю вам все это, будто у вас есть право требовать мой объяснения.

— Книга или нет, применяемые меры или их отсутствие, но я не рискую вступать с вами в связь при подобных обстоятельствах.

Герцог прищурился, глядя на нее, лицо его посуровело, и он надвинулся на Дафну. Она инстинктивно попятилась. Если ей и доведется еще раз увидеть Каслфорда таким рассерженным, пусть он при этом окажется как можно дальше.

Он заглянул ей в глаза.

— Значит, вы избегаете меня из-за этого, полагаю, наслушавшись чужих россказней. Что ж, есть некоторый смысл в том, что вы отказываете нам обоим, боясь худшего.

— Такое облегчение узнать, что вы понимаете! Думаю, учитывая обстоятельства, мне лучше сейчас уйти и…

— Справка врача о состоянии моего здоровья вас удовлетворит?

Дафна с трудом удержалась, чтобы в изумлении не разинуть рот.

— С моей стороны было бы чересчур бесцеремонно требовать от вас такую бумагу. Давайте лучше прямо сейчас договоримся, что бриллианты останутся у вас, а моя… личная жизнь — при мне.

— Я не против подобного требования, более того, я на нем настаиваю. Кроме того, я предоставлю вам документы от врачей, обследующих обитательниц тех заведений, которые я посещал в прошлом году.

— Как… предусмотрительно с вашей стороны.

— Ответьте на мой вопрос. Это успокоит ваши тревоги?

— Полагаю, потребуется немало времени, чтобы раздобыть все эти бумаги. К тому времени вы в любом случае заинтересуетесь кем-нибудь другим, так что будет весьма глупо заключать соглашение…

— Черт возьми, Дафна, удовлетворит вас это или нет? Ваше возражение искреннее?

— Да. — Теперь оно таким стало. Какая беспечность — не подумать об этом раньше! И как ей повезло, что одна из лучших подруг — дочь куртизанки.

— Должен согласиться, хотя я и знаю, что в этом нет необходимости, вы не можете быть так уверены, — произнес Каслфорд. — Поэтому я позабочусь о доказательствах и не буду делать никаких попыток полностью соблазнить вас до тех пор, пока не сумею вас убедить.

— Благодарю. Вы очень заботливы.

Решив, что разговор окончен, а скорее всего и ухаживания тоже, Дафна повернулась к выходу.

— Куда вы?

— Думаю, наши дела завершены, ваша светлость, все до единого, причем по меньшей мере на неделю или даже дней на десять.

«Или навсегда», — подумала она.

— Черта с два!

Он схватил Дафну за руку и дернул к себе. Она буквально пролетела по воздуху и приземлилась ему на колени, в кресло, куда он успел сесть.

Каслфорд начал целовать ее. Она испуганно упёрлась руками ему в грудь и запрокинула голову.

— Что… мы же только что договорились, что вы не будете…

— Полностью соблазнять вас. Но я не говорил, что не буду делать этого вообще. Уж наверное, вы с капитаном Джойсом время от времени наслаждались друг другом без проникновения.

Дафна вскинула на него глаза.

— Нет? О! Ну, вы уже знаете, что можете таким образом достичь высот удовольствия, только на этот раз мы сделаем его обоюдным. Кроме того, вы пообещали мне, что я смогу увидеть вас в этих бриллиантах и больше ни в чем. — Он протянул ей коробочку, продолжая другой рукой удерживать Дафну на месте. — Наденьте их.

Дафна коробочку не взяла.

— Я ничего не обещала. Это вы обещали.

— И я всегда держу слово. Наденьте их.

Дафна совершенно не собиралась показываться ему в одних бриллиантах и больше ни в чем, поэтому заерзала, пытаясь высвободиться.

— Если вы думаете, что я настолько дура, чтобы поверить: я сниму одежду, а вы с уважением отнесетесь к моему нежеланию… ну, нежеланию… то вы сумасшедший. — Она оттолкнула обнимавшую ее руку. — Вы слишком высоко себя оцениваете. Пора вам взять несколько уроков джентльменского поведения.

— Я только что услышал упрек. До чего удобно вы себя ведете! — Каслфорд поставил коробочку и прильнул к губам Дафны.

Она еще немного подергалась, пытаясь сопротивляться, но поняла, что эго очень трудно, если твоя более слабая часть помнит все те восхитительные ощущения. Ум продолжал бранить и Каслфорда, и себя, но тело постыдно взбунтовалось и почти моментально отказалось от борьбы.

Наслаждение оказалось чересчур соблазнительным. Это была последняя ясная мысль Дафны, скорее оправдание, чем довод в пользу сдержанности. Трепет быстро завладел ею. Казалось, что пережитое на барке сделало ее более чувствительной и менее способной отказывать себе.

Все происходило гораздо быстрее. Тело быстро запылало. Руки Каслфорда с самого начала ласкали Дафну, возбуждали ее и ослабляли волю.

Жар и возбуждение охватывали Дафну, а здравомыслие покидало ее. Она, цепляясь остатками сознания за их разговор и обещание Каслфорда сдерживаться, позволила себе погрузиться в вихрь ощущений и уплыть к восхитительной свободе.

Да, прошептала она самой себе, когда губы Каслфорда обожгли ее шею и грудь. Да, когда его рука, вызывая дрожь восторга, погладила ее бедра, талию и грудь. Его пальцы потерли соски сквозь ткань платья, и Дафну окутал чувственный туман. То самое особое напряжение заполнило ее и усиливалось с каждым порочным движением его пальцев на ее груди. Скоро она поняла, что ее охватывает отчаяние, но потребовалось некоторое время, чтобы Дафна сообразила: поцелуи прекратились.