Он оглянулся по сторонам, но быстро успокоился. Единственный, кто мог услышать «про Египет», был молоденький буддийский монах, который за минуту до этого подошел к очереди и скромно встал в нее позади тележек.

* * *

Четверть часа назад, спрятавшись за банкоматом, Ли-Вань увидел, как избранный забрал из окошка службы информации свою книгу. Ухищрение оказалось излишним — едва увидев избранного, он понял, что узнал бы эту рыжую бороду и огромные рыбьи глаза за толстыми линзами не только среди пассажиров своего рейса, но, если бы понадобилось, среди всех пассажиров аэропорта.

Заняв место за избранным в очереди, Ли-Вань стал представлять себе, как оказался уже сидящим рядом с ним в самолете. Он уже видел рыжую бородку чуть выше своего правого плеча, уже слышал над собой дребезжащий голос; на Ли-Ваня уже смотрели с близи огромные на выкате глаза…

— Да вы что?! — ив самом деле услышал он через некоторое время рядом громкий, дребезжащий, словно пригоршня медяков в железной кружке, голос избранного. — Полторы тысячи долларов за перевес? С какой стати?! Я не буду платить!

Тайская девушка в форме авиакомпании за стойкой регистрации, не переставая улыбаться и кивать, протянула Звеллингер) назад паспорта и билеты.

— В таком случае вы не сможете лететь, — сказала она с таким видом, будто сообщала ему приятнейшую новость, — самолет перегружен. Мы даже везем живого тигра.

— Какой там тигр! — в отчаянии всплеснул руками избранный — Какой тигр! Нет у меня денег, поймите! У меня срок действия карточки закончился!

Он растерянно оглянулся на Милу, встретил ядерную зиму и досадливо поморщился. Снова повернувшись к регистраторше он повторил упрямо, словно не понимая, как кто-то мог не уразуметь такой простой вещи:

— Нам надо лететь!

_ В таком случае, — неизбывно доброжелательно отвечала девушка, — по правилам авиакомпании вам надо сократить вес вашего багажа до разрешенного лимита. Вы можете оставить излишки вещей друзьям или родственникам в Таиланде?

— Каким друзьям?! Каким родственникам?! — судорожно открывая рот, застонал рыжий.

Он обернулся по сторонам, ища любой помощи.

Что-то вдруг повело Ли-Ваня, — он был словно маленький бумажный кораблик, подхваченный тихой и могучей рекой.

Ощущая внутри совершенное спокойствие, он подошел к стойке и сказал девушке за компьютером по-тайски:

— Мы летим вместе. Это наш общий багаж.

Девушка недоверчиво посмотрела на него.

— Вы вместе? — она слегка покраснела: долг службы заставил ее подозревать слугу Будды в лукавстве. — А как зовут вашего друга?

— Теодор Звеллингер. Мой товарищ просто не знал, что багаж можно поделить на троих.

Последние слова он произнес по-английски.

— На троих! На троих! — радостно запыхтел рядом с Ли-Ванем избранный.

Пальцы девушки в нерешительности застыли над клавиатурой.

Ли-Вань обернулся к американцу:

— Давай, Тед, ставь багаж на ленту. Отчего ты сразу не сказал Мисс, что мы вместе?

— Конечно, вместе! — выкрикнул рыжий, поправляя очки, и снимая первый чемодан с тележки. — Посадите нас рядом, — Добавил он девушке.

Девушка посмотрела на длинную очередь, образовавшуюся За странной компанией; помедлив секунду, она вздохнула и защелкала пальцами по клавишам.

* * *

Самолет мерно гудел турбинами над Гималаями. Его салон был трубочкой свирели, а гудящий мерный звук турбин — единственной тоскливой нотой мира. Люди на время полета не планировали менять этот мир на другой; салон самолета с большой степенью предсказуемости тянулся во времени и в пространстве.

Став заложниками мира самолета, люди делали именно то, что этот мир диктовал им: сначала по указанию стюардесс расселись по местам и принялись листать газеты и книги, смотреть в окна и тихо разговаривать друг с другом; потом, когда разнесли еду и напитки, все одновременно поели и попили. После еды разговоры со всех сторон зазвучали громче, уверенней. Еще через полчаса в проходе выстроилась длинная очередь в туалет. Потом разговоры стали затихать, организмы погружали людей в дрему — телам людей надо было переварить плохую пищу, размороженную и приготовленную в микроволновых печах, — тела экономили энергию…

— Хотите, я подарю вам свою куртку, святой отец? В Лондоне холодно.

Ли-Вань очнулся от мыслей. Над правым плечом его маячила рыжая бородка избранного, большие на выкате глаза за диоптриями с любопытством смотрели на него.

— Благодарю вас, у меня есть деньги. Я куплю себе.

Потомок левия отхлебнул виски из прозрачного пластикового стаканчика:

— Но ведь тайские монахи берут пожертвования…

— Только от истинно верующих.

Звеллингер хмыкнул. Crescendo его благородства не могло быть бесконечным. Он сменил тему:

— А что, если не секрет, святой отец, вы собираетесь делать в Лондоне?

Всегда говорить правду, или не говорить ничего, — так учил Учитель.

— Я послан братией своего монастыря разыскать в Лондоне некоторые рукописи, связанные с нашей верой.

— Вот как? — удивленно поднял брови избранный. — Забавно! Я тоже, представьте, лечу в Лондон для того, чтобы узнать содержание одной рукописи. Да только ту рукопись, о которой Я — Говорю, — его большие глаза хитро прищурились, — вы не найдете в Лондонской библиотеке.

Он опустил взгляд, мусоля в руках стаканчик.

Вот как? Что же это за рукопись?

Долгая история, — махнул пухлой веснушчатой рукой бородач, — да и вообще, забудьте, я пошутил. На самом деле я лечу в Лондон на научную презентацию. Американские ученые создали робота, который умеет предсказывать будущее. Стоит посмотреть, не правда ли?

— Не ври! — Мила вынырнула из-за Звеллингера и злыми глазами посмотрела на Ли-Ваня. — Этот робот ничего не умеет предсказывать! И вообще это не робот! Американцы нашли древние египетские тексты и по ним восстановили алтарь какой-то секты…

— Мила! — в ужасе воскликнул Звеллингер. — Я же просил!..

— Да — какой-то секты! А тексты были написаны на золотых пластинах! — злорадно выкрикнула Мила на весь самолет.

Звеллингер надулся и опустил нос в бороду.

Мила удовлетворенно замолчала; потом сложила руки на груди и отвернулась к окну.

Несколько секунд Звеллингер тяжело дышал; потом дернул плечом, отпил еще виски и неожиданно объявил:

— А вот теперь я вам все расскажу, святой отец. И не только расскажу, — он слегка повысил голос и покосился на спину Милы, — а еще и приглашу пойти со мной на презентацию в школе, вместо кое-кого! И на бал Сандерсона!

— Идиот, — сказала Мила, не поворачиваясь, — я бы с тобой не пошла даже на прием к королеве!