Я даже почти забыла, для чего все это затеяла.

В тот момент, когда, судя по всему, поток желающих высказаться окончательно иссяк и я приготовилась вновь включить музыку, один за другим вперед стали выходить представители медперсонала. Они не собрались здесь все одновременно, разумеется, — как минимум двое остались дежурить на посту, — но трое или четверо все-таки заглянули.

Сначала зажег свечу Маркус, потом Джордж и Малайка.

Я опять посмотрела поверх голов на Шона, не оставляя призрачной надежды, но голова его лежала на плече у Феми, а глаза были закрыты. Вообще-то глупо с моей стороны; на что я в самом деле рассчитывала? Я знала лишь то, чего хотела. Я хотела, чтобы к нему чудесным образом вернулся дар речи, чтобы он поднялся и решительно вышел вперед. Я хотела, чтобы он во всеуслышание объявил: «Кевина удерживали здесь ради выплаты несуществующего долга такие-то и такие-то члены преступной группировки наркоторговцев, и он сделал то-то и то-то, что им не понравилось, и в итоге ему пришлось умереть, так что к его убийству причастны те-то и те-то…»

Я хотела получить свидетеля, который сдвинул бы дело с мертвой точки.

Я хотела, чтобы он рассказал всем собравшимся то, что побоялся сказать мне.

Дебби была последней из медперсонала, кто вышел вперед. Я увидела в глазах у нее слезы, когда она зажигала последнюю свечу. И, клянусь, услышала натуральный всхлип, когда она дотронулась пальцем до портрета Кевина, а потом перекрестилась.

Весьма трогательно, полагаю, если вас вообще волнуют такие подробности.

Вскоре после этого все довольно быстро потянулись к выходу. У каждого нашлось, куда пойти или с кем пообщаться. Я предложила прибраться в кабинете, но Маркус сказал, что персонал сам этим позже займется.

— Ну что, довольна тем, как все прошло? — спросил он.

Я ответила ему, что да — пожалуй, все прошло и вправду отлично.

— Рад это слышать, — сказал он, и я прошла мимо него. Вообще-то Маркус даже не пытался скрыть сарказма в голосе, и было ясно, что он зол, что я обвела его вокруг пальца, но мне уже было все равно.

Когда я вернулась в свою комнату, мой мозг по-прежнему крутился на повышенных оборотах, и я больше обычного испытывала острую нужду все это с кем-нибудь обсудить. Связаться с Бэнкси не удалось, так что я позвонила Софи. Может, я говорила сбивчиво, или в моих словах не было особого смысла, но в любом случае ее это вроде особо не заинтересовало, так что под конец я сдалась и позволила ей долдонить про всякие ее собственные дела.

Про работу.

И опять про ее фантастическую новую соседку по квартире.

И про ее нового бойфренда.

А после этого решила просто немного отдохнуть в своей комнате в ожидании ужина. Готовя прощальную церемонию, я даже пропустила обед, так что жутко проголодалась. Что более важно, мне не терпелось узнать, что люди по поводу всего этого думают, и выяснить, не вышло ли так, что горе — или что там за него сходит в подобном месте — вдруг все-таки вытряхнуло какого-нибудь кота из мешка.

Как-то раз мы с Джонно работали над делом об убийстве в Доллис-Хилл[74].

Дело было не из лучших — не то чтобы такие дела вообще бывают хорошими, — но это реально дало нам прикурить. Школьного учителя по имени Гордон Эванс зарезали в его собственной гостиной прямо посреди белого дня. Дело в том, что мы прекрасно знали, кто это сделал и почему — поначалу рассчитывали произвести арест в течение суток после получения дела, — но проблема была в том, что нам никак не удавалось это доказать.

Даже при наличии всех улик, которые только можно пожелать (ну, или почти всех).

Это был некий спор между соседями, что-то очень простое и дурацкое. То ли кто-то кому-то вовремя не вернул газонокосилку, то ли жаловался на шумных гостей… Не помню подробностей, из-за чего конкретно они разосрались, но некоторые другие соседи говорили, что они в курсе этих напряженных отношений, так что про этот факт мы чертовски хорошо знали. Наш единственный подозреваемый — очаровашка-дальнобойщик по имени Ральф Кокс — жил в доме, садик которого примыкал к учительскому. После одной беседы с мистером Коксом — несмотря на его заверения, что он весь день не выходил из дома, — мы были убеждены, что в один прекрасный момент он решительно направился в дом Эванса выяснять отношения, и ситуация вышла из-под контроля.

Сорок две ножевые раны, с ходу.

Да, так вот насчет улик…

Данные сотового оператора позволили нам привязать мобильник Кокса к месту преступления, но нам быстро указали, что проживание в пятидесяти ярдах от участка жертвы означает, что его телефон будет связываться с той же самой сотовой башней, когда он дома. Офигительно! У нас имелись отпечатки пальцев подозреваемого внутри дома Эванса, но Кокс утверждал, что уже не раз бывал там по причине вышеупомянутых разногласий — наличие которых, отдам ему должное, он нисколько не отрицал, — и это нельзя было опровергнуть. Орудие убийства мы так и не нашли, но у нас имелся блок ножей из кухни Кокса, в котором — надо же, какое совпадение! — как раз не хватало одного ножа, размерами и конфигурацией лезвия полностью соответствующего тому, которым нашинковали Гордона Эванса.

Был у нас и свидетель-очевидец, еще один сосед, который сообщил, что лично видел, как Кокс выходит из дома Эванса в интересующий нас день. Хотя к тому моменту, как мы пришли официально снять с него показания, выяснилось, что он «кажется, видел», а потом и вовсе «не уверен, что это был именно он», и через какое-то время этот свидетель достаточно ясно дал нам понять, что вне зависимости от того, что он мог или не мог видеть, отнюдь не горит желанием рассказывать об этом на суде. Да, видок у этого Кокса был довольно страхолюдный, а этот мужик жил всего лишь в паре домов от него, но все равно гадство.

А потом, еще и эта камера…

Улица не была оборудована видеонаблюдением, но у соседа напротив имелась собственная камера, которая, как оказалось, охватывала и входную дверь дома Эванса. Наверное, уже понимаете, чем все закончилось? Диск оказался переполнен, и ничего не записалось.

Дело было готово накрыться медным тазом.

Прикиньте весь этот геморрой, плюс мы с Джонно еще и получили нахлобучку от никчемного детектива-инспектора, которому кровь из носу был нужен результат и который никак не мог понять, почему мы его не обеспечиваем.

Так что как-то вечером я пришла домой к Джонно и Мэгги, чтобы обсудить это дело, которые уже выело нам все мозги. Мы заказали китайскую еду и поели прямо с коленей — втроем, просто сидя кружком и ноя по этому поводу.

Что мы сделали не так? Чего мы не сделали?

— Иногда просто непруха, — заметила Мэгги. — Неважно, насколько ты уверен, что взял нужного человека, — ничего все равно не складывается. — Она прислонилась к своему дружку. — Может, вам нужно просто списать это дело и благополучно забыть?