с Носке оставался. Но я не уверен, что он тоже там ночевал, хотя с него сталось бы.

– Что было на следующий день?

С утра из Мюнхена следователь приехал. Не могу вспомнить фамилию…

– Рейнгрубер?

– Да! Рейнгрубер! Сначала дом осмотрел. С ним Носке в основном ходил, все ему рассказывал и показывал. Нашли убежище убийцы на чердаке над гаражом. Потом этот Рейнгрубер оставил полицмейстеров, с которыми приехал, охранять дом, а нас с Носке взял с собой опрашивать местных жителей.

Семейка-то оказалась странная. Этот Грубер дочурку свою насиловал. Само собой, симпатий к нему не питали. Эту самую Викторию – дочь Грубера – и ее детей все больше жалели. Шлиттенбауэр, как я и думал, не смог алиби на ночь убийства предоставить – до сих пор не понимаю, почему не удалось доказать, что это он. Я когда на него смотрел, так и хотелось всю обойму в него разрядить – по пуле за каждую жертву и еще две от меня. Но дело было в том, что никто ничего не видел. Бродяг-то разных, понятно, видели, торговцев опять же, да только ничего конкретного никто сказать не мог. Ну, походили мы, поспрашивали, а под вечер Рейнгрубер нас по домам отпустил.

– Вы участвовали в этом деле впоследствии?

– Нет, пару протоколов подписал только и все. Дальше по газетам следил. Знаю, что Рейнгрубер награду объявлял. Знаю, что следственную группу создали, но результата это не дало, а дальше о деле немного забыли.

Рауш замолчал. «Жаль, что нет Носке! Он был бы в разы полезнее!» – Хольгер был разочарован. Вюнш рассчитывал, что Рауш хотя бы что-то сможет добавить к картине преступления, а выяснилось, что он вообще не понимал, куда нужно смотреть и на что обращать внимание, еще и ряд глупых ошибок допустил, например, не записал имя, адрес и номер авто человека, который сообщил об убийстве в полицию. Франц, между тем, задал стандартный вопрос:

– У вас есть соображения по поводу личности убийцы?

– Ну не то чтобы соображения… Да Шлиттенбауэр этот и есть убийца! Сам же признался, что трогал тела. Выгодно ему это все опять же было, чтобы алименты за сына не платить. Реагировал очень спокойно на все. Да и алиби у него нормального так и нет. Ясно, по-моему, что это он их всех убил, я не знаю, почему его еще тогда не задержали, хотя бы…

– Ясно. Что же, спасибо вам за помощь, господин Рауш. Мы вас больше не задерживаем. Желаю хорошего дня.

– Рад, что смог помочь. Скажите, а это дело вновь открыли?

– Оно на доследовании.

– Тогда я вот что вам скажу: Шлиттенбауэр до сих пор в Кайфеке живет. За такое время он мог решить, что о нем все забыли и допустить какую-нибудь промашку, выдать себя чем-нибудь…

– Спасибо, господин Рауш. Мы обязательно приглядимся к нему повнимательнее. До свидания.

Майер присоединился к Хольгеру и тоже попрощался с Раушем.

– Да, до свидания, господа. Удачи вам!

– Как же жаль, что в Америку эмигрировал Носке, а не он!

Как только за Раушем закрылась дверь, Вюнш дал некоторую волю эмоциям. Франц молча кивнул.

Глава 21

Карамель

Свинцового цвета тучи будто вытягивали из окружающего мира цвета, оставляя только разные оттенки серого и белого. Было то состояние погоды, когда абсолютно очевидно, что дождь будет, но он все не начинается, будто набирая силу и готовясь к решительному наступлению.

Черная машина скользила по прямой дороге, по обеим сторонам которой располагались поля. Если бы птица посмотрела на этот автомобиль с высоты, ей бы показалось, что движение его плавно, а дорога является идеально ровным полотном. На деле же Хольгер и Майер изрядно натряслись на старом сельском тракте. Сюда еще не дошла большая автодорожная стройка, а потому дорога представляла собой простую грунтовку, раскисшую, к тому же, от весенней беспутицы.

– Сначала в Кайфек или на то место, где была ферма?

Вюншу было все равно, поэтому он предоставил право выбора Майеру.

– На ферму.

– Хорошо, тогда, если верить карте, нам направо.

За полем по правой стороне их взору давно уже был открыт смешанный лес. Хольгер неплохо ориентировался на местности и по его прикидкам этот лес и скрывал от них Хинтеркайфек. Дорога из просто старой превратилась в отвратительную, стоило только Вюншу повернуть направо. Здесь почти никто не жил, а потому и держать дорогу в порядке было некому и незачем. День перевалил за четвертый час и цвета полностью утратили яркость.

Лес начинал нервировать Хольгера. Он будто вглядывался в незатейливых путников, странным ветром занесенных в эти безлюдные места. При этом всего в километре к востоку находилась средних размеров деревня и кипела крестьянская жизнь. Согласно карте купленной в Ингольштадте, это место было окружено деревнями, но при этом само по себе довольно пустынно и изолировано.

Лес, подступавший порой к самой дороге, внезапно оборвался, и взглядам полицейских предстала небольшая долина, ограниченная с одной стороны лесом, а с другой небольшой речкой. Вюнш сразу узнал кромку леса. Именно ее он видел на фотокарточках. Судя по всему, облик этого места за последние одиннадцать лет изрядно изменился. Не только усадьбы Груберов, но и двух ближних к ней, видимых на фотографиях из дела, больше не существовало. «Ничего мы здесь не откопаем…» – мысли Хольгера были безрадостны. Ближе к берегу реки все еще стояли несколько домов, в некоторых из них даже был виден свет.

– Заедем. Вдруг узнаем, кому сейчас принадлежит земля.

Франц, скорее всего, кивнул, но Хольгер даже не посмотрел на него.

Wanderer Вюнша, очевидно, заметили издалека так как, когда он подъехал к ближнему по дороге дому, хозяин уже стоял на улице. Невысокий седеющий мужчина явно был насторожен.

– Добрый день! Мы из полиции. Я, оберкомиссар Вюнш.

– Комиссар Майер.

– Чем могу вам помочь, господа?

– Вы давно здесь живете?

– Всю свою жизнь.

– Значит, вы должны помнить, что у леса стояли три фермы.

– Помню, конечно. Только вам ведь не три фермы нужны. Вам нужна только одна. Та, где всех убили.

– Вы знаете что-нибудь об этом?

– Пройдемте в дом. Не уличные это разговоры.

Хольгер не видел смысла отказываться, Майер тоже не был против, поэтому вскоре полицейские и хозяин дома расположились в комнате, которую можно было назвать столовой. Мужчина, скорее всего, жил один, во всяком случае, никаких следов других людей в доме не было.

– Как ваше имя?

– Юлиус Кранах.

– Вы говорили, что знаете что-то про убийство, произошедшее на соседней ферме…

– Здесь все знают про это убийство что-нибудь.

– Понятно. Вы