Он рассказывает о том, что даже я не знал. Хотя мне казалось, что тени Шиилы знают намного больше, чем какие-то Ордены.

Моя госпожа, мы их недооценили…

Или… Ну конечно, Шиила не могла чего-то не знать…

Оказывается, вселенная не одна. Но они всегда вместе. Соединены в вечную спираль миров. Какие-то миры очень похожи друг на друга и соседствуют в разных спиралях. Между такими мирами есть что-то вроде пуповины, через которую высшие сущности могут проникать, пользуясь благами многих цивилизаций. Так вот Земля и Варгон оказывается что-то вроде близнецов, но в разных вселенных.

Когда Монтано заговорил о Тенях Шиилы, я навострил уши.

— Их называют пауки, — постукивает по навершию Монтано. — Они словно черви, грызущие корни Варгона. Наш Орден неистово борется с ними, и сейчас — там, в нашем мире… — погружается в себя, говорит тише: — Мы проигрываем. С каждым разом мы терпим поражение за поражением. Пауки вгрызаются в наши глотки, а потом просто исчезают, ломая все наши планы. Это наш последний бой, Кэр. Богиня пауков оказалась реальна. И она становится с каждым днем сильнее. Последние годы пауки обнаглели настолько, что у нас не осталось иного выбора… Мы прибегли к самым мерзким ритуалам и поняли, что происходит. Богиня Пауков стала черпать силу из очередного мира. Понимаешь из какого, Кэр?

— Земли?

— Да, мой брат, это точно. Из этого мира. Сумма — ее величайшее творение. Это богомерзкая тварь забросила сюда то, что люди называют суммой. Искаженный, гнилой эфир. Ты же успел изучить историю? Одаренные стали рождаться после падения куйбышевского метеорита. Люди ухватились за эту силу с такой злобой и отчаяньем, не понимая, что творят. Им дали маленькое зернышко, а они выращивают для паучихи лес. Пятеро Старцев о которых говорят люди в этом мире — это наши старейшины, Кэр. Они отправились сюда и ценой своих жизней остановили растущий паучий лес. Ценой своих жизней, они остановили приток огромной силы для мерзкой твари… Они пожертвовали всем, ради Земли и Варгона…

Шипение, преисполненное грустью и злостью. Материнское пение и стрёкот жвалами:

«Ло-о-о-о… жь…»

Я вздрагиваю, но сразу же беру себя в руки. Монтано ничего не замечает или думает, что я впечатлен его речью. Он продолжает:

— Она тварь, губящая оба мира, брат Кэр. А мы, как бы не смешно это звучало, спасители. Двадцать лет назад мы с тобой должны были попасть на Землю вместе, но… ритуал, готовящийся для тебя, подорвали пауки. Мне пришлось отправиться сюда одному. И ждать, когда для тебя подготовят новый. Я ждал, ждал, ждал… Я добился огромных высот и одновременно ничего. В Варгоне за это время прошло… сколько лет, брат Кэр? Тридцать? Пятьдесят? Сто? Я лишь знаю, что время там идет быстрее.

Я слушаю, забыв дышать. Мое сердце отбивает очень медленный ритм. То, что рассказывает еретик мне не нравится. Это меня тревожит, но я не настолько наивен, чтобы подорвать свою верность госпоже от слов какого-то фанатичного сопляка. Но…

Монтано рассказывает с такой чистой уверенностью и тоской, что непроизвольно задумываешься о… лишнем. А он не кажется мне дурачком, слепо напарывающимся на лезвие меча во имя чужой идеи.

Богиня равновесия, смерти и плодородия. Богиня Шиила. Красивейшая женщина с уродливым торсом паука. Та, которая хранила Варгон, решая какое меньшее зло приведет к процветанию. Сотни и сотни лет Шиила доказывала мне, что лишь она знает истину. Я своими глазами видел, как убийство крестьянина — бастарда короля, могло повлиять на целые государства. Они процветали, разрастались… Сотни рас жили в гармонии с природой и магическим развитием.

Молчу. Говорить мне незачем.

Монтано появился на Земле двадцать лет назад и также, как и я, начал с нуля. Его задачей было недопущение того, чтобы люди сняли ограничения с суммы. Каким-то образом паучиха помешала пятерке Старейшин ордена и переиначила историю, оставив в этом мире лазейку и подсказку. Тот, кто получит все пять пазлов — сможет избавиться от сосуда суммы, полностью развив ее, превратив в эфир, к которому этот несчастный мир не готов.

— На Земле не должно быть магии, брат мой Кэр. Это сделано вселенной не просто так. Эти несчастные люди просто не готовы к ней. Вселенная дарит таким технологический прогресс, чтобы хоть как-то сгладить их ущемленное существование. Паучиха же, как и все темные боги, пошла против мироздания. Против закона наших миров. И мы должны ее остановить, это точно, — Монтано первый раз вздыхает. — Ты всегда бы агностиком, брат мой. Поэтому уверен, что не отнесешься к моей рассказу, как к сюжету компьютерной игры.

Сердце иногда останавливается, но я запускаю его заново. Последствия техник дыхания и некоторой… недоуменности от рассказа.

Но…

Разум интенсивно соображает.

Одно я знаю точно. Я не Кэр. Похоже, моя госпожа отправила меня в этот мир, подменив Кэра. Это я много и много лет назад прервал ритуал переноса Ордена, похитив одного ребенка с такой же меткой на спине, как и у меня. Мне неприятно это предполагать, но, похоже, тело Константина Кибы не из этого мира. Оно с Варгона. И моя память впечаталась в него, тогда, когда я погиб… Точнее, меня убили. Но кто? Шиила? Но почему нельзя было просто объяснить, провести, как тут говорят, брифинг. Будто я не согласился бы на жертвенное самоубийс…

Стоп.

Хм, а согласился бы я?

Чик… Чик… Чик…

Пазлики становятся на свои места, вырисовывая интереснейшую картину.

— У вас нет сосуда?

— Нет, — качает Монтано головой. — У тебя его тоже не должно быть. Я искал людей по выдающимся способностям, в надежде отыскать тебя. Настоящих гениев в сумме. Но все было не то. Обычные недоучки… На тебя я тоже наталкивался, но не стал обращать внимания на очередного выскочку, это точно. Но как оказывается, зря. — Монтано становится очень серьезным, его аура напирает на меня. — Ответь мне… брат. Почему у тебя есть сосуд? Ты должен быть таким же, как я.

Будто, Шиила тебя раздери, я знаю. Предполагаю, что методы переноса Ордена и Хранителей Шэйлы отличаются. У вторых он, видимо, несовершёнен. Я ведь отдал ребенка ведьмам, а те только плясать с бубном на крови умеют, да жертвы приносить на алтарях. Эфиром они пользуются так, что у большинства нормальных мастеров плетения желудок выворачивает наизнанку. Но зато теперь у меня есть теория, почему мой сосуд такой искореженный. Ведьмы все делают грубо.

— Я не знаю, — развожу рукам, стараясь унять дрожь. — Честно говоря, у меня ощущение, что я вообще ничего не знаю. И мне это не нравится.

Тишина. Аура напряжения немного спадает.

— Это очень неприятный недостаток, брат. Ты должен стать сильнее, но с сосудом это невозможно. Я помогу тебе, как могу, но думаю, что через месяц-два ты обязательно всё вспомнишь и…

— Стоп-стоп, — поднимаю руки. — Пока что я ничего не помню, и ваша история вызывает у меня некоторое… недоумение. Вы уж извините, но звучит все слишком безумно, чтобы я нырнул в этом омут с головой. Может, когда я вспомню, о чем речь, тогда и поговорим? Пока что я лишь знаю, что со мной что-то случилось. Новые умения, силы, опыт… Это все, сэр Монтано. Я не чувствую себя никаким рыцарем или как там…