– Да? И чем же ты его убьешь? Своей дурьей башкой? Разбежишься и боднешь его в живот так, что пополам разорвешь?

Я рассказал ему о своем «кольте».

– Послушай, дружище, – спокойным голосом спросил Мори, – ты, наверное, не понимаешь, что всех нас погубишь?

Я молчал.

– Этот разговор стоит нам кучу денег, – вздохнул Мори, – так что я не собираюсь целый час тебя увещевать, как какой-нибудь пастор. Иди сейчас спать, а завтра позвони мне, хорошо? Пообещай мне, или я сейчас свяжусь с полицейским участком, и тебя арестуют прямо в твоем номере, помоги нам Всевышний!

– Нет.

– Ты должен пообещать мне!

– Ну хорошо, Мори, я обещаю ничего не делать до утра.

Сам не понимаю, зачем я это сказал. Я ведь уже пытался успокоиться и потерпел неудачу. И вот теперь ходил, меряя комнату шагами.

– Хорошо. Послушай меня, Луис. Прис не вернешь таким образом, я ведь уже думал об этом. Если ты сейчас пойдешь и пристрелишь парня, то только сломаешь ей жизнь. Подумай хорошенько, и ты сам все поймешь. Думаешь, я бы не поступил так, если б верил, что это поможет?

– Не знаю. – Голова у меня раскалывалась, все тело болело. – Я хочу поскорее лечь.

– Хорошо, дружище, отдыхай. Послушай только, оглянись вокруг себя, нет ли там стола с ящиками или чего-нибудь в этом роде. Есть? Отлично, Луис, загляни в верхний ящик. Ну давай-давай, прямо сейчас, пока я жду! Загляни в него.

– Зачем?

– Там наверняка лежит Библия. Их обычно кладут в такие места.

Я швырнул трубку. Чертов подонок, повторял я про себя, он еще смеет давать мне такие советы!

Лучше б я вообще никогда не приезжал в Сиэтл, подумалось мне. Я чувствовал себя непонятливой машиной. Наверное, то же ощущал симулякр Стэнтона, приехав в Сиэтл. Пытаешься втиснуть себя в эту незнакомую вселенную, отыскать уголок, где можно было бы действовать привычным образом – например, открыть адвокатскую контору в его случае или… И я задумался, а что же в моем случае? Однако неприятное это дело – моделировать свое жизненное пространство. Я уже привык к Прис и ее повседневной жестокости. Более того, я почувствовал, что, против ожидания, я начал привыкать и к Сэму К. Барроузу, к его адвокату, его системе взглядов.

Мои инстинкты велели мне предпочесть знакомое зло чему-то незнакомому. Я мог функционировать только одним известным мне способом. Подобно слепой, безмозглой твари я шлепал вперед, туда, где мне положено отложить икру, потому что так велит инстинкт.

Я знаю, что хочу! Это было как озарение! Я вовсе не хочу стрелять в него, напротив – я хочу присоединиться к «Барроуз организейшн»! Чтобы, подобно Прис, стать ее частью. Я собираюсь переметнуться на другую сторону.

Там должно найтись место и для меня, твердил я себе. Может, не в «Лунном проекте», не страшно: я ведь не рвусь на телевидение, не жажду увидеть свое имя на страницах газет. С меня будет довольно просто ощущать себя полезным. Пусть кто-то важный, большой использует мои способности.

Я схватил трубку и заказал разговор с Онтарио, штат Орегон. Тамошнему оператору я дал домашний номер моего компаньона.

Трубку снял Мори, совсем сонный.

– Что ты делаешь, спишь? – задал я идиотский вопрос. – Послушай, Мори, мне надо сказать тебе очень важную вещь. Ты должен это знать: я собираюсь перейти на ту сторону. Я ухожу к Барроузу, и черт с тобой, моим отцом, и Честером, и Стэнтоном, который, кстати, стал настоящим диктатором и делает нашу жизнь невыносимой. Единственный, о ком я жалею, – это Линкольн. Но если он такой мудрый и понимающий, то поймет и простит меня. Как Иисус.

– О чем ты, Луис? – По-моему, он меня совсем не понимал.

– Я предатель.

– Нет, ты ошибаешься.

– Как я могу ошибаться? Что значит – ошибаюсь?

– Если ты уходишь к Барроузу, то наша «Ассоциация Ар энд Ар» перестает существовать, следовательно, предавать нечего. Мы просто сворачиваемся, дружище. – Он говорил совершенно спокойно. – Разве не так?

– Мне наплевать. Я просто знаю, что Прис права: встреча с таким человеком, как Барроуз, не проходит без последствий. Он – как звезда или комета: ты либо оказываешься захваченным его хвостом и движешься в кильватере, либо вообще прекращаешь трепыхаться, так как сознаешь бесцельность своего существования. Мне кажется, он обладает какой-то магией. Знаешь, я постоянно ощущаю эмоциональный голод внутри себя – глупый, неразумный, но такой настоящий. Что-то, похожее на инстинкт. Поверь, ты и сам вскоре это испытаешь! Без Барроуза мы не более чем улитки. В конце концов, а в чем цель нашей жизни? Тащиться куда-то в пыли? А ведь мы не живем вечно! Если ты поднимешься к звездам, ты умрешь. Знаешь, зачем я взял свой «кольт»? Я скажу тебе: если мне не удастся войти в «Барроуз организейшн» – я вышибу себе мозги. Черт побери, я не собираюсь оставаться позади! Инстинкт внутри меня велит мне жить! И он очень силен!

Мори не отвечал, но я чувствовал его присутствие на том конце провода.

– Мне жаль, что я тебя разбудил, но мне надо было сказать тебе это.

– Луис, – ответил наконец Мори, – ты болен психически. И знаешь, что я собираюсь сделать, дружище? Я сейчас звоню доктору Хорстовски.

– Зачем?

– Чтобы он перезвонил тебе в отель.

– Как хочешь. Я вырубаю телефон.

Я повалился без сил на постель. Я был уверен – он сдержит свое обещание. И действительно, через двадцать минут, где-то около половины второго, телефон снова зазвонил.

– Алло, – отозвался я.

Далекий голос произнес:

– Это Милтон Хорстовски.

– Луис Розен слушает.

– Мне звонил мистер Рок. – Долгая пауза. – Как вы себя чувствуете, мистер Розен? Мистер Рок говорил, что вы чем-то очень расстроены.

– Послушайте, вы всего-навсего государственный служащий, и это вас не касается, – ответил я. – У меня с моим компаньоном Мори Роком произошла ссора, только и всего. Сейчас я приехал в Сиэтл, чтобы присоединиться к более солидной и процветающей организации. Помните, я упоминал Сэма Барроуза?

– Я знаю, кто это.

– Вот и прекрасно. Это что, ненормально?

– Да нет, – ответил Хорстовски, – если так смотреть на вещи.

– А про пистолет я сказал Мори, просто чтоб позлить его. Послушайте, доктор, уже поздно, и я немного устал. Поверьте, иногда при разрыве партнерских отношений возникают психологические трудности. – Я подождал, но Хорстовски никак не реагировал. – Думаю, я сейчас пойду спать, а когда вернусь в Бойсе, возможно, загляну к вам. Все это очень тяжело для меня. Вы ведь слышали, что Прис тоже ушла от нас в «Барроуз организейшн»?

– Да, я поддерживаю связь с ней.

– Она потрясающая девушка, – сказал я. – И знаете ли, доктор, я начинаю подумывать, что влюблен в нее. Такое возможно? Я имею в виду – для человека моего психологического склада?

– Думаю, это вполне допустимо.

– Так вот, я уверен: именно так и произошло. Я не могу без Прис – вот почему я в Сиэтле. И еще: насчет «кольта» это все ерунда. Можете передать Мори, если мои слова его успокоят. Я просто хотел, чтоб он поверил в серьезность моих намерений. Вы поняли меня?

– Да, вполне, – ответил доктор Хорстовски.

Мы побеседовали еще, но так ни к чему и не пришли. Наконец я повесил трубку и задумался. Не исключено, что скоро здесь и впрямь объявятся копы или парни из ФБПЗ. Лучше не испытывать судьбу.

Так что я начал как можно скорее складывать вещи. Побросав одежду в чемодан, я спустился вниз на лифте и у стойки портье потребовал счет.

– Вам не понравилось у нас, мистер Розен? – спросил тот, пока девушка-помощница заполняла счет.

– Нет, все в порядке, –