Гейден спит крепко и пока он восстанавливается после бессонной ночи, все еще длиться наш момент. Только наш, где мы были вдвоем против целого мира. Где он защитил меня, спрятал у друзей и вернулся ко мне.

На глаза набегают слезы. Приходится закусить нижнюю губу, чтобы окончательно не разреветься.

Я так сильно люблю его. Бороться и отрицать этого больше нет смысла.

Аккуратно приподнимаюсь на локте и отодвигаюсь. Мирон громко выдыхает, хмурится, замираю, боясь что все-таки разбудила. Но нет, Гейден, меняет положение тела устроившись удобно на животе и обнимая двумя руками подушку, на которой я только что спала.

Скольжу взглядом по умиротворенному лицу парня, стараясь запомнить каждую деталь. Пусть этот миг на всегда останется со мной. После черной полосы всегда идет белая. Вчерашний вечер был чернее самой темной ночи, пришел Мирон и вопреки тому, что он ассоциируется у меня только темнотой, принес с собой свет.

Костяшки пальцев на обоих его руках припухли и покраснели. Не удержавшись, наклоняюсь и целую каждую, а затем встаю с постели, оставив Мирона досыпать в одиночестве.

В квартире пусто и тихо. Хозяева, судя по холодной турке с остатками кофе на плите давно ушли.

На диване в гостиной лежит стопка одежды, все с бирками. Белая толстовка с розовым принтом в виде кляксы, обычные синие джинсы и даже носки.

Чувство благодарности волной поднимается внутри. Катя слишком добрая. Пустила к себе ночью домой не знакомую девушку, приютила, снабдила одеждой и даже приготовила завтрак. В сковороде я нашла омлет с овощами, а на журнальном столике деньги.

Три оранжевые купюр, прижатые сверху декоративной белой свечой. Несколько секунд смотрю на этот натюрморт, борясь с нахлынувшим отвращением. Никогда не думала, что бумажки, которыми я так стремилась обладать, будут вызывать во мне такие чувства.

Огибаю стол по дуге, стараясь держаться подальше от денег. Беру только одежду. Она действительно мне нужна, можно попытаться доехать до деканата и потом быстро вернуться обратно. Иду в ванну переодеваться.

Возвращаюсь в комнату где спит Мирон, бесшумно подхожу к брошенной на пол его толстовке. Где-то здесь должен быть мой телефон.

— Решила свалить? — еще более хриплый после сна голос Мирона застает меня врасплох.

Замираю с его кофтой в руках и оборачиваюсь.

Еще секунду назад, мне казалось, Гейден был в полной отключке. Он сладко сопел, не шевелился и обнимал подушку. Теперь Мирон сидит и хмуро смотрит в мою сторону. На его заспанном и помятом лице, читается явное недовольство. Он сканирует меня беглым взглядом и невесело усмехается, качая головой.

Мое сердце пропускает удар.

— Мне нужно в универ. На зачет. Я не сбегаю, — говорю честно и немного тише добавляю. — от тебя.

— Ясно.

Мирон мне не верит. Падает обратно на подушки, берет с прикроватной тумбочки свой телефон и проваливается в него. Потеряв ко мне всякий интерес.

Бросаю толстовку на край кровати и подхожу к Гейдену.

Улыбка трогает мои губы, но я тут же стараюсь ее скрыть, плотно сжав их. Он что обиделся, на то, что я собиралась уйти пока он спал? Это…мило. И так на него не похоже.

— Мирон, — зову парня, останавливаясь рядом.

Он отрывает взгляд от экрана своего айфона. Смотрит выжидающе, с легким пренебрежением на красивом лице. Не обманет.

— НеАнгел. Уже передумала уходить?

Никогда не думала, что полюблю это придуманное им прозвище. Сейчас же при его звуке у меня сладко замирает сердце.

— Нет. Мне правда надо появиться на учебе. Ты… — я сглатываю образовавшийся в горле ком и двигаюсь еще ближе к Гейдену, касаюсь бедром его лежащей с краю руки и с удивлением замечаю, как на его коже приподнимаются темные волоски. — Ты не мог бы меня довести до универа? Если тебе не сложно. Я не хотела тебя будить, но раз ты встал…

— Ага. Встал.

Пошлый подтекст игнорирую. Мирон злится и стискивает зубы. Воздух вибрирует от его эмоций. И конечно я вижу выпуклость в районе его паха. Мой взгляд так и скашивается туда, а рот наполняется слюной.

Сейчас не время думать о сексе, но черт я только о нем и думаю. Ночью вместо кошмаров с Русланом мне снилась горячая эротика в главной роли с моим Гейденом.

— Тогда идем? — задерживаю дыхание.

Зачет.

Я должна думать о зачете и о своем будущем, о том, что у меня есть возможность уехать и поучится в столице в одном из лучших вузов страны. А не о том, что парень которого я хочу, очевидно и явно хочет меня.

Мирон отбрасывает телефон в сторону и с нескрываемым интересом наблюдает как я делаю шаг в сторону выхода, сам же не двигается.

— Пошли — говорит не вставая.

Мы смотрим друг другу в глаза. В зрачках Мирона неприкрытая похоть. Сглатываю и облизываю покалывающие губы.

Зачет. Зачет. К черту…зачет.

Секунды тянуться вечность, ничего не происходит.

Я опять смотрю на его пах, не таясь. И возвращаюсь взглядом к лицу Мирона. Он садится на кровати и протягивает мне руку. Чуть помедлив, вкладываю в нее свою ладонь.

Мирон тянет меня на себя, не сопротивляясь падаю на него сверху.

Он переверчивает нас, подминая меня под себя. Касается моего носа своим, потираясь кончиком, и смешается к уху, опаляя мочку жарким дыханием.

— На тебе все еще нет белья?

18.1

— Нет… — Прогибаюсь в спине, когда ладонь Мирона скользит к моему животу и замирает над пуговицей джинсов.

Он расправляется с ней за секунду. Чиркает молнией и переводит взгляд вниз. Меня начинает бить мелкая дрожь предвкушения. Губы пересыхают от частого дыхания и томительного ожидания.

Что он там так долго разглядывает?

Мирон поднимает лицо, и я тону в его чёрных обещающих глазах.

— Отлично, — хрипло произносит Гейден и просовывает руку между нами.

Накрывает двумя пальцами клитор и сдавливает его. Одновременно присасываясь губами к моей шее, которую я любезно предоставляю ему на растерзание, откинув голову на подушку.

Мышцы между ног сжимаются и отдают приятной томительной пульсацией от каждого касания. Гейден совсем не нежен. Трогает меня нетерпеливо, жадно и резко. Я становлюсь неприлично влажной и через несколько секунд моё тело начинает издавать вызывающе хлюпающие звуки, когда Мирон вставляет в меня сначала один палец и почти следом второй. Продолжает ритмично двигать ими внутри, заставляя цепляться за его плечи, метаться по кровати, приподнимать бёдра и выдыхать его имя.

— Мирон… боже…

— Что, НеАнгел?