Гейден понимает выступившие мурашки на моей коже по-своему и включает обогрев на самую большую мощность.

— Не успел. Но хотел. Он хотел… понимаешь?

Мирон медленно кивает. И я вижу, что он принимает какое-то решение. Отводит взгляд. Смотрит на панельную пятиэтажку перед машиной, затем, продолжая удерживать меня рядом, словно боится, что могу куда-то деться, тянется на заднее сиденье и достаёт из куртки мобильный.

Смотрит на экран.

— Ты звонила, — вскидывает глаза. — Я не видел.

— Ты приехал сам. Это даже лучше, — слабо улыбаюсь.

Неожиданно внутри разливается тепло. Мирон так и не спускает с меня взгляда и внезапно подаётся вперёд, словно поцеловать хочет, но не целует. Останавливается в миллиметрах. Его дыхание щекочет, обжигает и смешивается с моим. Я тоже не двигаюсь. Одна его ладонь всё ещё на моей щеке, и я жмусь к ней сильнее, согреваясь.

— Я передумал оставлять тебя здесь на ночь… Хотел забрать с собой, даже если бы пришлось скрутить, взвалить на спину и засунуть в багажник.

— Ты почти так и сделал. Спасибо.

— Спасибо скажешь, когда я в багажник запихну того ублюдка, что напугал тебя. Кто он? Расскажи мне всё, что знаешь. И если есть номер телефона, тоже будет не лишним. А пока…

Гейден закидывает руку за спину и стаскивает с себя толстовку, остаётся в одной тонкой серой футболке. Отдаёт мне тёплую, пахнущую им кофту, и я прижимаю её к груди.

— Надевай и капюшон накинь.

— Ты не пойдёшь туда? Не ходи, Мирон! — вскрикиваю, цепляясь за его руку.

Не хочу оставаться одна. Не хочу, чтобы Гейден вляпался из-за меня в неприятности. Весь его вид кричит о том, что он вряд ли просто поговорит с Русланом по душам. Я уже видела, на что способен Мирон в безумной агрессии. И боюсь, что в этот раз он не остановится в нужный момент. Очень боюсь.

— Мы немного покатаемся. Пока я никуда не собираюсь. Это не первостепенная цель.

— Хорошо. Я согласна. Покатаемся, — киваю как болванчик.

Пересаживаюсь на пассажирское сиденье и поджимаю под себя голые ступни. Натягиваю толстовку Мирона. Она большая и уютная. Прячу под ней колени и кладу подбородок на них, обнимая себя.

Я не очень верю в карму и возврат хреновых поступков, но в последнее время в моей жизни добро и зло никак не могут найти баланс. Может быть, потому что я сама в некотором роде «зло»?

— Здорово. Дело есть.

Поворачиваю голову.

Мирон пристроил телефон на коленке, включил громкую связь. Выкручивает руль двумя руками, стискивая его до побелевших костяшек, и внимательно вглядывается в лобовое. Освещения на дороге почти нет.

— Два часа ночи, Гейден! До утра не терпит? — я слышу хриплый от сна голос парня на той стороне трубки.

Это не Марк. Я почему-то была уверена, что Мирон позвонит в первую очередь брату. И отвезёт меня к ним в квартиру. Там бы я чувствовала себя в безопасности.

— Кто это, Миш? — второй сонный голос.

На этот раз женский.

— Не терпит. Заеду через двадцать минут. Предупреди охрану, Чернов, пусть пропустят, — отрывисто говорит Мирон и вдавливает педаль газа в пол.

Наконец-то увозит нас подальше от этого двора и дома. Дома, который теперь навсегда ассоциируется у меня с кошмаром. Я туда не вернусь. Понятия не имею, где буду жить, но туда больше ни ногой.

17.1

Мы едем в полной тишине минут пятнадцать. Мирон пролетает на желтые сигналы светофора не сбавляя скорость. Беззвучно барабанит длинными пальцами по рулю. Уверенно ведет машину иногда бросая в мою сторону обеспокоенные взгляды. От меня не скрываются перемены в Гейдене. Он пытается быть мягче со мной. Я привыкла видеть его другим. Влюбилась совсем в другого Мирона, но сейчас не хочу, чтобы он возвращался. Пусть еще немного побудет нормальным и как будто…моим.

— Куда мы едем? — спрашиваю негромко.

— К друзья.

Мирон удивляет меня. Он и друзья? Другие люди, которым он доверяет? С которыми открыто смеется и может валять дурака? И я сейчас не о гонках на выживание и постоянных вечеринках в сомнительных компаниях. У меня нет друзей, но представление о дружбе я имею. Поэтому планирую завтра с утра первым делом отыскать Марину и донести до нее с каким чудовищем она строит отношения, мечтает завести семью и родить ребенка.

При мыслях о Руслане ком подкатывает к горлу, и я опять начинаю дрожать.

— Все нормально? — Мирон касается моей руки, заставляя посмотреть на себя.

— Я думала у тебя нет друзей, — произношу вместо откровений.

— Кое-кто все же есть. Останешься у них.

— Почему не у тебя?

Гейден едва заметно улыбается, отчего мое сердце совершает кульбит, и переводит взгляд на дорогу, вновь становясь сосредоточенным и даже злым.

— Мне надо отъехать. Тебе нужно побыть с кем-то.

— Ладно. Только не убивай его, — говорю, разглядывая профиль парня.

Он сжимает губы и коротко качает головой.

— Не могу этого обещать.

Во закрытый двор элитной многоэтажки я видела несколько раз этот дом, когда ездила на работу в бутик, нас пропускают без вопросов. Мирон опять паркуется, кое-как не заботясь о правилах дорожного движения, въезжает передними колесами прямо на бордюр, и вылезает из машины бросив мне отрывистое «сиди».

Сегодня я покорна, как-никогда в жизни. Далеко уйти без обуви я и не смогу.

Гейден открывает дверь с моей стороны и тянет ко мне руки, предлагая повиснуть на его шее. Цепляюсь за него, обнимая в этот раз не только руками, но и ногами.

— Мне нужна моя одежда и обувь. Я не могу передвигаться так вечно, — произношу, прижимаясь щекой к щеке Мирона, она колкая и это впервые с нашего знакомства. — Просто забери оттуда мои вещи. Ладно?

— Посмотрим, как пойдет.

— У меня даже трусов нет…

Мирон придерживает меня за ягодицы, попутно ощупав их со всех сторону.

— А вот эта информация была сейчас совсем не кстати, неАнгел, — Гейден подкидывает меня вверх, перемещая свои руки аккуратно под мою задницу.

В подъезд мы попадаем тесно прижавшись друг к другу.

Дверь квартиры напротив, которой мы остановились, предварительно прокатившись на лифте, открывает взлохмаченным сонным блондином.

Я смотрю на парня через плечо. Он без майки лишь в одних черных боксерах, но его это совсем не