Ну, это дело мне и так знакомо, подумал Книжник про себя, чтоб прекратить пререкания с Богом.

Он прислушался и по скрипу шагов понял: «Мужчина».

Шаги приблизились.

Решительные и уверенные — видно, человек здесь не впервые. Он знал, куда идти — направлялся прямиком к закутку хозяина. Книжника невольно потянуло нырнуть под столик.

Но он сделал усилие и отважно остался сидеть в кресле.

Мужчина подошел. Он принес назад книгу о дельфинах, которая ему не понравилась.

Так прямо и сказал:

— Мне эта книга о дельфинах не понравилась. — Он носил элегантный костюм. — Просто дрянь!

Книжник посмотрел ему в глаза.

Красивые.

— Простите, — осекся посетитель. — Я не так сказал. Мне не понравились дельфины, а не книга. Терпеть их не могу. А кое-кто… уж так их расхваливал…

Взгляд посетителя затерялся в афишах, висевших над столом у Книжника.

— Одна довольно молодая женщина… ну, моих лет… Вот так… Всего хорошего, мсье.

— Хотите получить обратно деньги? Или зачесть их вам вперед?

— Нет-нет, спасибо за любезность. Книга ни при чем, покупку я не отменяю. Если подумать, лучше книгу о дельфинах и написать-то трудно. Да превосходная, наверно, книга. Просто я не хочу держать ее у себя… чтоб не попалась на глаза… кое-кому…

Взгляд снова устремился вдаль.

Но посетитель встрепенулся и сказал:

— Ну, до свидания, всего хорошего.

— Всего хорошего, — ответил Книжник.

Он подождал, когда раздастся пудупудупуду над дверью лавки, и задумался.

Но ни одной женщины, влюбленной в дельфинов, что-то не припоминалось.

Он напряженно думал. Вообще он знал довольно много женщин.

В свое время друзья — тогда они еще у него были, — называли его лавку «ловушкой для женщин».

Хотя и сами, и хозяин — Книжник, и женщины не очень понимали почему.

Сплошные книги, сплошные полки, ни красных бархатных портьер, ни шампанского, ни подносов с печеньем.

Только книги.

Где, спрашивается, тут ловушка?

Друзей Книжник потерял в тот прискорбный день, когда вдруг понял, что служит им лишь темой разговоров.

Точнее, в тот прискорбный день он понял, что потерял их.

Это открывалось ему понемногу, в каких-то неловких словах, избитых выражениях и подозрительно однообразных советах и упреках.

А в тот прискорбный день открылось до конца.

Он все не мог взять в толк, хотя старался, как же могло такое произойти с его друзьями.

И понял наконец, что потерял их.

Ну, а друзья не оставляли тему Книжника и удивлялись, почему же отдаляется он сам.

* * *

А вот и первый посетитель.

Хорошее начало — обычно первый посетитель приходил не раньше, чем к полудню.

В городе, где жил и продавал свои книги Книжник, книжных лавок было, как говорится, пруд пруди, и его собственная была не из лучших и не лучшим образом расположена.

«Ну и денек — как понеслось с утра!» — подумал Книжник и пошел приготовить себе чашку чая.

В ту пору он жил под девизом: «Посетитель — чашка чая».

Он поднялся по винтовой лестнице в верхнюю комнату, где книги были свалены прямо так, без стеллажей, и прошел на кухню.

«Вербена!» — решил он.

Раньше, когда он был моложе — то есть еще моложе, чем теперь, ведь он еще был молод, — девиз у него был другой: «Посетитель — чашка кофе», но когда дело раскрутилось (в день по десятку посетителей, а то и больше), девиз пришлось сменить из-за сердцебиений, потных ладоней и бессонницы. Кроме того, травяные чаи, хоть, может, не особо хороши на вкус, зато разнообразны, как и посетители.

Книжник не был упрям, и если хорошая идея портилась, умел это признать.

Еще и раньше, когда он был моложе, еще моложе, чем теперь, он перепробовал множество девизов. Пока не перешел на чай.

Хотя осталось еще множество других.

Торговать дерьмом Книжник не желал.

— Да кто ты такой, чтоб решать, что дерьмо, а что нет? — нередко слышал он и иной раз в не столь корректных выражениях.

Кто он такой? Хозяин книжной лавки.

И этого довольно.

Кому не нравится, пускай идут в другую лавку — уж их-то в городе навалом — или откроют свою собственную и покупают или продают дерьмо, пожалуйста! А он не хочет, не обязан.

Он не желает торговать дерьмом.

Возможно, именно поэтому у него было меньше посетителей, чем у других, возможно также, что и не поэтому.

«Объяснять одни вещи другими слишком просто», — говаривал Книжник.

А как убедиться, что не торгуешь дерьмом? Книжник нашел одно-единственное средство: читать все поступающие книги, прежде чем ставить их на полку.

И он читал, читал все время, не переставая.

А если и переставал, то все же продолжал читать — инерция!

Читать и перечитывать.

Когда он только обзавелся лавкой, став самым молодым книгопродавцом в своем городе, все его книги помещались на одном стеллаже, который еле-еле прикрывал его столик.

Но время шло, Книжник пополнел, и запасы книг у него тоже пополнились.

С чашкой вербенового чая в руке Книжник спустился обратно в лавку и с легкой опаской стал читать ту книгу о дельфинах, которую оставил первый посетитель.

И чем дольше читал, тем больше убеждался, что в самом деле лучшей книги о дельфинах не напишешь, разве что писать возьмутся сами же дельфины. Каковую возможность, похоже, кое-кто, и первыми — авторы книги, вполне серьезно допускали.

Мысль позабавила Книжника. Ему живо представились стихи соловья и трактаты гориллы.

Но вскоре та же мысль его встревожила.

Что будет, если еще и животные (притом не из самых приятных) возьмутся писать книги?

Уж, кажется, и без того…

И Книжнику привиделось…

— Добрый день, у вас есть учебник брачных игр, написанный бобром?

— Нет.

— А можно заказать?

— Нет.

— Но почему?

— Я таких книг не продаю.

— Но почему?

— Не желаю и все.

— Возмутительно! Вы не имеете права! Зато животные как раз имеют — имеют право писать книги!