– Да, он, – подтвердила Ян, вытирая слезы. – Я часто видела тебя во сне, никак не думала, что встречу здесь.

– А мне лицо показалось знакомым сразу, как увидела!

– Ну, за встречу председателя Ян и председателя Вань после долгой разлуки! – провозгласил партсекретарь.

Тетушка подмигнула мне, я понял и подвел Ван Жэньмэй к Ян:

– Председатель Ян, хочу извиниться за это наше пустяковое дело, из-за которого вам пришлось специально ехать в такую даль.

– Извините, председатель Ян, – согнулась в почтительном поклоне Ван Жэньмэй. – В этом деле нет вины Сяо Пао, во всем виновата я сама. Заранее в противозачаточном кольце иголкой дырку проковыряла, обманула его…

Ян растерянно застыла, а потом расплылась в улыбке.

Я весь покраснел и слегка толкнул Ван Жэньмэй:

– Не болтай глупости.

Ян взяла Ван Жэньмэй за руку и оглядела ее с головы до ног:

– Товарищ Ван, твоя прямота мне по душе. Характер у тебя немного похож на характер твоей тетушки!

– Меня ли сравнивать с тетушкой? – сказала Ван Жэньмэй. – Она – верный пес компартии, на кого партия укажет, того она и кусает…

– Ерунду ты несешь!

– Какая же это ерунда, – возразила Ван Жэньмэй, – ведь это очевидно. Партия прикажет тетушке забраться на гору ножей, и она заберется; партия велит прыгнуть в море огня, и тетушка прыгнет…

– Будет, будет тебе, что обо мне говорить, я делаю еще недостаточно, нужно стараться дальше.

– Товарищ Ван, – сказала Ян, – мы – женщины, и как нам не любить детей? Один, двое, трое, десять детей родить – и это не покажется много. Партия и государство тоже любят детей, только взгляни на председателя Мао, на премьера Чжоу[72], как у них сияют лица от радости при виде детей, эта любовь от сердца. Мы для чего вершим революцию? В конечном счете для того, чтобы обеспечить счастливую жизнь детям. Дети – будущее страны, ее сокровище! Однако мы сталкиваемся с тем, что если не проводить планирование рождаемости, очень может статься, что детям будет нечего есть, не во что одеваться, они не смогут учиться. Поэтому планирование рождаемости и есть средство малой негуманностью добиться великого человеколюбия. Ты испытываешь боль, приносишь небольшую жертву, это и есть вклад в общегосударственное дело!

– Председатель Ян, я вас послушаюсь, – сказала Ван Жэньмэй. – Сегодня же вечером сделаю операцию. – И она повернулась к тетушке: – Тетушка, вы заодно мне всю матку удалите, и дело с концом!

Ян вздрогнула, а потом рассмеялась.

Все тоже засмеялись вслед.

– Вань Сяо Пао, – указала в мою сторону Ян. – Какая прелесть твоя жена! Мне очень понравилась – но матку удалять нельзя, нужно хорошенько предохраняться! Верно, председатель Вань?

– Племянникова жена – человек способный, – сказала тетушка. – Подождите, вот она восстановится после операции, я готова зачислить ее в рабочую группу по планированию рождаемости! Секретарь У, хочу сперва тебе дать знать об этом.

– Не вопрос, – откликнулся партсекретарь коммуны. – Мы должны зачислять туда самых способных! Товарищ Ван Жэньмэй может убеждать личным примером, и это может принести действенный результат.

– Вань Сяо Пао, – обратилась ко мне Ян, – ты сейчас на какой должности?

– Замкомандира роты по культуре и спорту.

– Сколько лет на этой должности?

– Три с половиной.

– Тогда вскорости можно будет повысить тебя до замкомандира батальона, – сказала Ян. – Товарищ Ван сможет вместе с тобой переехать в Пекин.

– Я смогу дочку взять с собой? – осторожно поинтересовалась Ван Жэньмэй.

– Ну конечно! – подтвердила Ян.

– Я вот, правда, слышал, что переехать в Пекин непросто, нужно дождаться определенных показателей…

– Ты возвращайся и хорошенько трудись, – сказала Ян. – А это дело – моя забота.

– Ой, как здорово! – Ван Жэньмэй даже запрыгала от радости. – Дочка сможет в Пекине пойти в школу. Моя дочка тоже станет пекинкой!

Ян еще раз смерила Ван Жэньмэй взглядом и обратилась к тетушке:

– К операции подготовьтесь как следует, чтобы безопасность была гарантирована.

– Насчет этого не волнуйтесь! – заверила тетушка.

Перед тем как зайти в операционную, Ван Жэньмэй вдруг схватила меня за руку, посмотрела на шрамы от зубов на запястье, и в голосе ее прозвучало искреннее сожаление:

– Сяо Пао, вот уж не стоило мне кусать тебя…

– Ничего.

– Еще болит?

– Да разве это боль? Почти как комар укусил.

– Может, ты меня укусишь?

– Да будет тебе, что ты как маленькая.

– Сяо Пао. – Она еще держала мою руку. – Как там Яньянь?

– Дома, дед с бабушкой за ней смотрят.

– А еда у нее есть?

– Есть, я купил два пакета сухого молока, два цзиня сырного печенья, а еще коробку измельченного мяса и коробку лотосового крахмала. Так что не волнуйся.

– Яньянь все-таки больше на тебя похожа, верхнее веко без складки, а у меня двойное.

– Это да, а лучше бы на тебя была похожа, ты-то красивее меня.

– Говорят, девочки больше похожи на отцов, а мальчики на матерей.

– Может быть.

– У меня на этот раз мальчик, я знаю, я тебя не обманывала…

– Времена уже иные, мальчик, девочка – какая разница? – с деланой беспечностью сказал я. – Через пару лет приедете ко мне в Пекин, устроим дочку в самую лучшую школу, дадим хорошее воспитание, будет незаурядной личностью. Одна хорошая дочка лучше десяти плохих сыновей!

– Сяо Пао…

– Ну что еще?

– Сяо Сячунь тогда меня полапал правда через одежду!

– Какая же ты смешная, – улыбнулся я. – Я уже забыл давно.

– Через толстую куртку на подкладке, а под курткой еще был свитер, а под свитером – рубашка, а под ней…

– Бюстгальтер, да?

– В тот день у меня бюстгальтер был постиран, под рубашкой была сорочка.

– Ладно, прекрати эти глупости.

– И поцеловал тогда неожиданно, с наскоку.

– Хорошо, поцеловал и поцеловал! Романтические отношения все-таки.

– Я не позволяла ему целовать себя. Он поцеловал, а я ему ногой заехала, так что он за низ живота схватился и на корточки присел.

– Силы небесные, бедолага Сяо Сячунь, – засмеялся я. – А когда я тебя потом целовал, что же ты меня не пнула?