А когда наш самолет приземлился, на мой телефон пришло сообщение от Влада:

«Не возвращайся в страну. Не маячь у нашей семьи перед глазами. С Марком или без него просто исчезни. Я ставлю точку в недоразумении под словом «мы». Прощай».

— Кому ты там звонишь? — голос Марка заставляет вздрогнуть.

— Отцу твоему… — оборачиваюсь, смотрю на него невидящим, потерянным взглядом.

Боль в груди настолько сильная, что сложно дышать, не хватает кислорода. Пока внятных мыслей нет, я только оправляюсь после нокдауна, пробую собраться. Машинально перезвонила.

— Ой, он знает, что снами все нормуль, — беспечно махнул рукой. — Нас вроде встретить должны. Батя мне номер чела скинул. Давай, Илон, пошли. Не зависай…

— Телефон выключен… — протягиваю рассеянно.

Муж лишь пожал плечами. Дениска взял меня за руку, и потянул вслед за братом. Малыш смотрит на меня, широко раскрыв глаза, доверчиво, ласково. Он будто исцеляет, дает силы, и мир уже не кажется таким черным. Поднимаю его на руки, прижимаю к себе, словно срастаюсь, не могу отпустить, оторвать от себя.

С документами проблем не возникло. Нас действительно встретили. Отвезли в квартиру, что находится всего в десяти минутах от клиники. Большая просторная, четыре комнаты, огромная кухня, балкон, бассейн внизу. Отмечаю все на автомате. Ничего не радует. Перед глазами послание Влада. Даже не сразу вникаю в суть разговора с Михаилом. Именно его к нам приставили. Человек лет сорока пяти, военной выправки, никаких эмоций на лице, больше на робота похож.

— Простите… а Владислав вам звонил? — спрашиваю и краснею.

Смотрит на меня, будто насквозь видит. Так что готова тут же сквозь землю провалиться. Или я себя накручиваю? Знаю, что рыльце в пушку, и кажется, все вокруг догадываются.

— Нет. Все обговорено. Отдыхайте, завтра вас ждут в клинике.

Озвучил еще несколько организационных вопросов и ушел. А я бегаю как угорелая по квартире из угла в угол, места себе найти не могу. Няне Влад тоже не звонил. Ладно… я… с женой помирился… но сыновья? Он переживал за Дениску. Меня просил присмотреть… Или так увлекся… закусываю губу, пытаюсь не разрыдаться… что телефон выключил, чтобы никто им «мириться» не мешал.

А потом мысль в висках пульсирует… Тогда мне тоже пришло сообщение от Влада. В итоге Лешу убили, а я угодила за решетку. Очень совпадает, почерк похожий. И Влад, он точно собирался ехать, а потом это сообщение: «Мертвые тоже умеют говорить». Кто-то что-то нашел и скинул ему. Влад поехал разбираться. Они нашли того, кто мутит воду!

Марк пытается завязать разговор. Что-то спрашивает. Не могу. Не до него, совсем… Выбегаю на улицу. Иду по незнакомой местности, не разбирая дороги. В груди все словно кислотой облили, какие-то предчувствия.

Влад мне сыновей доверил… Даже если бы хотел поставить точку, что по идее мы с ним еще в тюрьме сделали, он бы не сделал это так. Не в этот момент. Потом… позвонил бы, поговорил. Не похоже это на него, не верю! Вот четко осознаю! Знаю! Уверена, не он писал!

Тогда вопрос кто? И как у того человека оказался телефон Влада? Что делать?! Паника… аэропорт… надо возвращаться… Стоп… на мне Дениска, Марк, я не могу их тут оставить. Завтра уже обследование. И малыша с няней не оставить. Можно их с собой забрать… И бросить тут Марка одного? В такой момент? Меня разрывает на части. Бессилие…

Беспрерывно набираю его номер. Бездушный робот женским голосом твердит, что абонент недоступен. Влад! Владиииик! Возьми трубку! Падаю на асфальт! Вою как раненый зверь! Немногочисленные прохожие оборачиваются. Какой-то мужчина подходит и предлагает помощь.

Поднимаюсь. Отрицательно мотаю головой. Надо взять себя в руки. Отчаяние не лучший помощник. Светлана… надо позвонить ей. У меня нет ее номера… Да и… все внутри противится этому звонку.

Что делать? В сотый раз задаю себе вопрос и не знаю ответа. Не с кем поделиться. Не у кого помощи попросить.

Домой вернулась, когда уже стемнело. Марк звонил. Сказала, что гуляю. По дороге зашла в магазин, купила каких-то продуктов. Стараюсь внешне сохранять спокойствие, хоть муж сразу замечает мою бледность. Я так и не решила, что делать. Ночь провела на балконе, глядя на небо, и в очертаниях звезд мне мерещится образ Влада. Это не страдания по несостоявшейся любви, что-то другое. Меня выламывает. Разрывает на куски, это боль… словно его… и я пропускаю ее через себя…

Наутро муж решил, что я переживаю за него. Не стала его разубеждать. Все верно… я снова поступаю как дрянь, по отношению к нему. У него сложный период, а я… все мысли там с Владом…

Врачи забрали Марка на анализы, обследования. Дениска гуляет с няней. Я сижу в вип палате и тихо схожу с ума. Кому позвонить, если я понятия не имею ничего об окружении Влада. Додумалась позвонить в его часть, нашла телефон в интернете. Но там мне сообщили, что он в отпуске… Это я и без них знаю…

И тут как озарение… Сергей! Тот противный следователь! Не факт, что он что-то знает, ну а вдруг! Его телефона у меня тоже нет. После свидания с Вадом мы не разговаривали. Но найти можно! Имя фамилию помню… интернет мне в помощь! Нашла номер отделения. Дозвонилась. Следователя не оказалось на месте. Оставила свой номер, назвалась и попросила, чтобы он срочно мне позвонил.

Через два часа адского ожидания раздался звонок.

— Сергей Иванович, это Илона… я подозреваемая… и… — запинаюсь, эмоций так много, что слова застревают в горле. Ладонь вспотела, с трудом удерживаю телефон.

— Я знаю, — перебивает меня.

— Не могу дозвониться до Владислава… и подумала, возможно… вам что-то известно? Мне некому больше позвонить.

— Да… не переживайте, он просто сейчас вне доступа. Я все держу на контроле. Могу вас поздравить, обвинения полностью с вас сняты, — голос звучит устало, и будто он подбирает слова… кожей чувствую, что-то недоговаривает.

— Пожалуйста! Прошу вас, объясните, что там происходит! — выпаливаю, глотая горькие слезы.

— Не волнуйтесь. У вас сейчас хлопот предостаточно. А к вашему возвращению все будет улажено. И Владислав, как только сможет, выйдет на связь. У вас все нормально?

— У нас да… но… Влад…

— Илона Марковна, все под контролем. Не волнуйтесь. А сейчас прошу прощения… дела, — и отключился.

Такое ощущение, что хотел поскорее отвязаться. Причем явно он чем-то обеспокоен. И мне надо вылетать! Немедленно туда! Сердце так болит, так сжимается, явно чует беду…

— У нас отличные новости! — мои размышления прерывает врач.

— Да? — поднимаю голову и не вижу его. В глазах лицо Влада, размытое слезами.

Он мне что-то говорит. А я не могу уловить суть. Сфокусироваться. Снова веду себя непозволительно. У Марка ведь такой сложный и волнительный период.