– Но как ты оттуда попала сюда? Как умудрилась покинуть корабль?

– С этим, боюсь, несколько сложнее. – Она смущенно пожала плечами. – Видишь ли, та маленькая девочка осталась на торговом судне очень надолго. Она пережила отца и еще нескольких владельцев и в облике космического корабля странствовала повсюду, побывала в системах по всей человеческой Общности. Судно возило колонистов и скот, контрабанду и медикаменты. Грузила все, что можно погрузить. Пока наконец, много десятков лет спустя, не стала собственностью некоего Джонни Шульца, мелкого воришки с большими амбициями, но слабого по части планирования. Милый парень и высоко метит, но соображает не слишком быстро, если я понятно объясняю.

– Знаю таких.

– Ну вот, Джонни привел меня сюда, чтобы обчистить нимтокский корабль. К сожалению, в гиперпространстве нас что-то атаковало.

– Я видела твое сообщение.

Насколько мне было известно, подобное просто невозможно. Человечество не знало случаев успешного перехвата одним кораблем другого в туманах высших измерений.

– Что вас атаковало?

– Понятия не имею. Оно, чем бы это ни было, не регистрировалось моими датчиками. Люди моей команды его видели, а я нет. Они, кажется, сочли его за животное.

– Животное?

Я с трудом скрыла недоверие. Весь рассказ звучал смехотворно нелепо. Правда, о чудовищах в гипере всегда хватало слухов, но их списывали на потерю ориентации под влиянием высших измерений. Человеческий разум, столкнувшись с абсолютной пустотой, склонен находить в ней картины, выискивать порядок в бесформенных завитках тумана, создавая для себя галлюцинации и видения. Никаких доказательств существования подобных тварей обнаружено не было, и ни один корабль не зафиксировал в воющей бездне гипера ничего живого. Конечно, за долгие годы многие суда исчезали бесследно, но эти пропажи объяснялись механическими неисправностями, отказами и ошибками.

– Что произошло после атаки?

– Я выпала во вселенную и столкнулась с «Неуемным зудом». Выжившие члены команды перебрались на него, а я приготовилась к распаду и смерти. – Эти слова на устах двенадцатилетней девочки звучали противоестественно.

– Но ты не погибла. А я, обследуя «Душу Люси», не нашла от тебя ни следа.

Она улыбнулась:

– «Неуемный зуд» каким-то образом вытащил меня с корабля и переписал в мозг живого тела, клонированного из одной моей мозговой клетки. И вот, спустя столько лет, я снова стала Люси.

Прищурившись, я потерла подбородок.

– Если ты человек, каким образом мы ведем эту беседу?

Я проверила время. Во внешнем мире истекло менее секунды.

– У меня прямая связь с «Неуемным зудом». Он у меня в голове. Я не слишком понимаю, где кончается он и начинаюсь я. Границы довольно расплывчатые. Но он пока довольствуется тем, что сидит и наблюдает, а действовать предоставил мне. По-моему, ему просто приятно отвлечься на что-то новенькое после тысячелетий дрейфа в пустоте.

Показались звезды. От костров у подножий пирамид доносилось далекое пение. В небе мигали зеленым и красным навигационные огни – это цеппелин, мягко рокоча, прошел над нами в сторону нильской дельты и Европы. Дальше над пустынной песчаной равниной мягко и успокоительно светились желтые окна Каира.

Пора, подумалось мне, переходить к делу.

– Твоя команда на «Неуемном зуде»…

– Да, и что?

– В сигнале бедствия говорилось, что там по коридорам снуют опасные хищники.

– Верно. Пока мне удалось задержать их внутренними герметичными перегородками. Но там есть обходные пути. Возможно, кто-то уже и вырвался из запечатанных помещений.

– Как ты думаешь, долго ли сумеешь их сдерживать?

– Несколько часов. У людей кончаются боеприпасы, а у этих существ хорошая защита.

Я проводила взглядом таявший в темнеющем небе дирижабль.

– Поспешу к ним пробиться, но есть еще одна проблема. О ней я пока не сообщила своему капитану.

Люси склонилась ко мне, упершись локтями в чугунную столешницу:

– Какая?

– Мои дальние сканнеры зарегистрировали объект на входящем курсе. Судя по профилю излучения, возможно, нимтокский крейсер.

Девочка наморщила лоб:

– Сколько ему лететь сюда?

– Не более шести часов.

– Плохо дело, дорогуша.

– Что верно, то верно.

Я не сомневалась, что нимтокцы разгневаны вторжением на свою территорию и осквернением одного из самых трагических памятников истории. Общности, в которой безумствует Мраморная армада, не хватало только пограничных инцидентов с более продвинутой расой. Я даже при полном вооружении хорошенько подумала бы, стоит ли связываться с нимтокским крейсером. А в нынешнем демилитаризованном состоянии такая перспектива внушала мне глубокое беспокойство.

После возвращения из Галереи я пребывал в состоянии добровольной гибернации. Флот Конгломерата меня не принял. С их точки зрения, я был негодяем и дезертиром. А Дом Возврата не знал, что со мной делать. Меня подозревали якобы в причастности к убийству «Хейст ван Амстердам». Но во время инцидента меня не было в системе, и каких-либо доказательств моей связи с действиями брата Фенрира, сделавшего смертельный выстрел, не обнаружилось. Итак, когда Кинжальный флот перестроился и начал атаку, я находился в спячке: все устройства отключены, все оружие в нафталине. Возможно, эта спячка спасла мне жизнь. Мраморная армада, нацелившись на наиболее угрожающие в данный момент объекты, проскочила мимо, мгновенно оставив позади мое сонное тело.

Но совершенно бесчувственным я не был. За ходом событий наблюдала низкоуровневая мониторинговая программа, настороженная и безобидная с виду, как затаившийся у норки кот, но по сложности едва ли тянувшая на интеллект. Она и разбудила меня, выявив потенциальную опасность.

Мраморные кинжалы сочли меня заброшенным, деактивированным корпусом. А когда они заметили мое пробуждение, я уже разогнал все двигатели на максимальное ускорение и, презрев лимиты безопасности, уносился в открытый космос. Лазеры опалили мне корму, выжгли язвы на броневых пластинах. Панель тактических угроз высветила тучу торпед, нацеленных на меня, но не успевавших догнать раньше, чем я наберу необходимую для прыжка в высшие измерения скорость.

Имея на выбор целую Общность, я решил направиться к последней известной позиции сестры – «Злой Собаки». Несмотря на все, что произошло между нами, генетическая верность стае заставляла меня искать сородичей. У меня, изгоя, осталась только она одна. Из нашего выводка она одна уцелела, и Кинжальный флот угрожал нам обоим. Я должен был ее найти.