– Мышонок, – растроганно хмыкнул Сорсус. – Знай, если тебе понадобиться помощь, ты всегда можешь рассчитывать на меня!

– Только если смогу вас найти, – уточнила Сая.

– Истинная воспитанница Арамила! – хохотнул Сорсус.

– При всем уважении, господин, – раздался позади тихий, но твердый голос, – адепта необходимо отвести в лазарет.

Звуки этого голоса заставили Саю вздрогнуть; ее лицо осветила счастливая улыбка.

Сорсус Карлал недовольно посмотрел на посмевшего перебить разговор младшего жреца. На его простенькой синей тунике была вышита узкая вертикальная полоса белого цвета: знак, которым на равнинах отмечали целителей. Маги с даром исцеления пользовались особым уважением во всех Обозримых землях; только это спасло наглого юнца от гнева Сорсуса Карлала.

– До встречи, мышонок, – кивнул он на прощание.

Сайарадил кивнула в ответ.

– Он стоит левее, – шепнули на ухо.

Сая повернулась и кивнула еще раз.

– Не старайся, он уже ушел, – сообщили ей.

– Ты вернулся, чтобы издеваться надо мной? – возмущенно прошипела Сая и ткнула куда-то вправо.

Айне, стоявший чуть левее, хмуро наблюдал за ее попытками.

– Ты издеваешься над собой больше, чем кто-либо, – без тени улыбки сказал он и, взяв Саю за локоть, повел ее к зданию Храмовой башни.

В лазарете Айне первым делом осмотрел глаза Сайарадил: из белесых они вновь стали голубыми.

– Зрение вернулось? – спросил он строго.

– Ты разве не видишь? – беспечно пожала плечами Сая.

– Это не шутки!

– Оно всегда возвращается.

– Сайарадил, – звенящим голосом сказал Айне, – ты понимаешь, что слепнешь от магии?

– От печати, – поправила его Сая. – Наставник обещал снять ее после испытания.

– Это многое меняет! – саркастически усмехнулся Айне. – И пусть я всего лишь рядовой целитель Первохрама, но запомни: если так пойдет дальше, то печать убьет тебя прежде меток!

В лазарете воцарилась тишина. Сая инстинктивно сжала кулаки. Ритуал рунной магии стерся из памяти, но содержание свитков Дайвон-Ши она помнила по сей день: метки, оставившие зловещую память о себе тысячу лет назад, теперь были на ее руках – и никто из жрецов Первохрама, считавшихся мудрейшими магами Обозримых земель, не знал, что они означают! Было от чего потерять самообладание, но… шли годы, метки так и не давали о себе знать, и Сайарадил успела позабыть страх, охвативший ее когда-то в архиве. Возможно, те несчастные гибли вовсе не из-за меток? Мало ли людей умирали в древние времена…

Возможно. Но могло быть и иначе.

Казалось, Айне прочел всю гамму чувств на лице Сайарадил.

– Если наставник не снимет печать в ближайшее время, мне придется обо всем рассказать Верховному жрецу, – мрачно предупредил он, снимая с полки дезинфицирующий бальзам.

В память о ящерах у Сайарадил осталась глубокая раны на правой ноге, не считая мелких ушибов, ссадин и кровоподтеков.

– Скверно, – пробормотал Айне, осматривая ногу. – Закрой глаза!

Сайарадил послушалась. Они соблюдали безмолвный уговор: не задавать друг другу неудобных вопросов. Ногу обдало холодом. Сая прикусила губу, хотя знала, что Айне не причинит ей боли. Через пару минут холод ослаб, и Сая открыла глаза. Только что сочившаяся, рана подсохла и покрылась тоненькой корочкой. Айне удовлетворенно кивнул и направился к шкафам за повязками. Под глазами у него залегли черные тени; Сая отметила, что он прихрамывает на правую ногу.

– Не надо так меня лечить, – тихо сказала она.

– Ты – адепт, я – младший жрец, – холодно сказал Айне. – Твое согласие не требуется.

Сая прикусила губу.

– Ладно, лечи, – вытянула она израненные руки.

– Эти царапины сами заживут, – покачал головой целитель. – Магия – она не так полезна людям, как кажется.

– Почему? – отважилась спросить Сая.

– Был неприятный случай, еще когда я в учениках ходил, – неохотно ответил Айне. – Зачастил в Храм один человек, дрессировщик в зверинце у какого-то богатея. Мелких ран у него всегда было много, да и серьезные увечья тоже попадались. Я говорил, что лучше, если заживет само, но ему нужен был результат, а учителям – деньги, которые он платил. Через год моего лечения у дрессировщика перестали сами затягиваться даже мелкие царапины. Его тело утратило способность к регенерации… С тех пор я исцеляю с особой осторожностью.

– Что учителя? – осторожно спросила Сая.

– Наказали, конечно, – равнодушно сказал Айне. – Я же лечил, значит, я и виноват. Но больше они не заставляли меня повторять ту же ошибку.

– А… тот человек?

– Он умер.

Сайарадил прикусила язык: Айне всегда тяжело переживал потерю больного, которого ему не удалось спасти.

– Лечить – это гораздо лучше того, что умею я, – тихо сказала она.

– Брось, – поморщился Айне. – Твоя сила огромна!

– Это и пугает меня больше всего, – призналась Сая. – Если бы то был не ящер… Если бы Эйлинур угрожал человек, я бы все равно не остановилась. Я бы убила человека. С моей силой это было бы легко.

Айне принялся аккуратно обрабатывать ее ссадины.

– Я не уверен, что стал бы лечить того, кто причинил вред дорогому мне человеку, – сказал он вдруг. – Это непозволительные речи для целителя. Сделай вид, что не слышала… Готово! К концу недели полностью заживет. А теперь тебе нужно отдохнуть. Я видел наставника Арамила, и он велел передать, что ждет тебя в библиотеке после второго обхода.

– Великое небо! – простонала Сая.

Кажется, наказание все же не заставило себя ждать! Иначе зачем наставнику встречаться с ней глубокой ночью?

Ничего не подозревающий Айне рассудил иначе.

– Возможно, он наконец-то решил снять печать!

– Если бы, – вздохнула Сая и оглядела изодранную тунику. – Надо зайти на склад.

– Ты будешь носить жреческое одеяние до конца своих дней, – поморщился целитель. – Надень хоть сегодня что-нибудь праздничное!

– Ты по-прежнему осуждаешь меня?

Взгляд Айне похолодел.

– Прятаться от жизни за стенами Храма – разве это подходит тебе? Ты же… благородная! – с досадой закончил он.

– А сам? – вскинулась Сая. – Раньше говорил, что мечтаешь вернуться домой, а теперь решил остался здесь!

В глазах Айне промелькнуло что-то странное. Он отвернулся к полкам с травами и спросил в полголоса:

– И ты не понимаешь почему?

Вроде бы ничего особенного не было в этих словах, но Сае отчего-то стало неловко.