Андрей не стал им признаваться, что узнал, что отец занимался клонированием человека. Не хотел он раскрывать Володину все карты. Может, потому что хотел понять, что скрывает от него сам Володин. Ведь наверняка ему есть что скрывать, не может не быть… А может, Андрею мешала развившаяся в последние дни гиперподозрительность? Андрей молчал, а в голове его крутились странные мысли.

Он вдруг подумал: чем черт не шутит, вдруг отцу удались его опыты? Вдруг он научился клонировать людей? И тогда, двадцать лет назад, в пробирках его лаборатории зародились чьи-то клоны… Они росли втайне от всего мира, на какой-нибудь заброшенной ферме в тьмутаракани, подальше от официальной науки и спецслужб. А теперь тайна каким-то образом вылезла наружу. Допустим, кто-то из клонов сбежал, попался, раскрылся… И теперь безжалостная машина ищет и уничтожает их. Но клоны не могут быть старше двадцати лет! Бред, бред, бред…

– …Андрейка, ты слышишь? Уснул?

Он встряхнул головой, растирая щеки, зевнул. Или это действительно был сон?

Володин смотрел на него исподлобья и чесал пальцем нос.

– Я говорю, ты бы правда смотался в институт, – сказал он и покосился на часы. – Завтра же с утра. А по результатам – сразу ко мне. Как тебе такой план?

11.2. Надышавшись пылью и окончательно потеряв надежду что-либо найти, Андрей выбрался из завалов кладовки, из этого жуткого скопища ободранных коробок и мятых жестянок, из груды мешков со старой одеждой. «Зачем он все это хранил, – уныло подумал Андрей. – Кому и когда этот хлам мог понадобиться?»

Он вернулся в гостиную, отряхнулся и посмотрел на Павла, дремавшего на диване. Павел не шевельнулся. Было уже около семи вечера, а результатов по-прежнему было ноль. Андрей к этому времени успел перерыть в квартире все, начиная с письменного стола отца. Потом Андрей переключился на спальню, облазил в ней и постель, и шкаф, и прикроватную тумбочку. Он даже ощупал матрас и внутренности шифоньера в надежде, что откроется какой-нибудь тайник, но так ничего и не нашел. Если у отца и были тайны, то он явно унес их с собой.

Одно никак не давало Андрею покоя: он не смог найти отцовский ноутбук – главное, за чем они сюда приехали. При условии, что отец в последние месяцы вообще не выходил из дома, это выглядело очень странно.

Андрей присел на диван и растолкал Павла, тот недовольно перевернулся на спину, зевнул и уставился на брата.

– Вижу, что ничегошеньки ты не нашел, – сказал Павел.

– Ноутбука нет, Паша, – раздраженно сказал Андрей. – Я ничего не понимаю. А ты?

– Я тебя предупреждал: папан еще тот конспиратор был.

– Да ты сам подумай! Кто его мог взять?

– Ну вообще-то… – Павел наморщил лоб. – Во время похорон тут много всякого люда толкалось.

– Зачем кому-то понадобился его ноут?

– Ну тебе же он понадобился.

Андрей не знал, что ответить. Картинки прошлого всплыли в памяти. Отец сидит за пишущей машинкой, мама гремит посудой, а он и Пашка, пыхтя, возятся под столом, щекоча и кусая друг друга словно полугодовалые щенки…

– Раньше бы я не спросил… – сказал Андрей. – А сейчас мне интересно…

Павел посмотрел на него с подозрением и занял полусидячее положение.

– Ты-то что с отцом не поделил? – поинтересовался Андрей. – Никогда не понимал этих твоих демаршей протеста.

– Куда тебе.

– Нет… ты реально считал, что папа тебя не любил?

– Зачем я ему был нужен? – осклабился Павел. – Взбалмошный, неврастеничный хлюпик… Когда рядом Андрейка, бойкий и сильный, настоящий наследник. Любимчик Воробейка!

– Завидовал, Пашка? Дурак.

– Сказал назидательно старший брат, оглаживая седую бороду мудреца.

– Ну ладно, это все в детстве… Но ты ж свалил из дома во сколько? В восемнадцать? Типа, накопил обиды и отомстил?

Павел хмыкнул:

– Разве это месть, Энди? Просто свалил. Выпал из гнезда, когда кукушка пролетала.

– Меня тоже дома плющило, да. Но я на отца совсем-то не забил. Так, чтобы годами не видеться.

– Давай замнем тему, а? Полагаю, батенька не сильно переживал на мой счет. В детстве не переживал, а потом и подавно.

Андрей хотел было возразить: «Да что ты знаешь о чувствах отца, которого годами не видел?», но лицо Павла было очень недовольным, и он передумал. Вместо этого он позвонил Ольге – теперь ее телефон оказался отключен.

– Что за фигня?! – вскинулся Андрей. – Она специально, что ли, скрывается? Паша, что Ленка Оле сказала?

– Ты умом повредился, братик? – произнес Павел. – Я тебе сто раз уже сказал: я не знаю! Могу повторить по буквам.

– Надо ехать к Оле! Домой, на работу – не знаю…

– Прямо сейчас?

Андрей хмуро оглядел гостиную, посмотрел на наручные часы.

– Три часа снова прошло, – сказал он. – Паша, зайди на сайт игры, отпиши этому уроду, что мы пока в квартире. Напиши, мол, ищем, мол, есть надежда.

Он встал, взял со стола планшет и бросил его Павлу.

– А ты? – спросил Павел, еле успев увернуться.

– Я еще книжный шкаф пошмонаю. Потом поедем.

Павел уткнулся в планшет, а Андрей принялся за книжный шкаф.

Отец любил книги, их у него было великое множество. Андрей стал перебирать корешки и шевелить томики. На одной из полок он натолкнулся на пухлый старый фотоальбом и даже выругал себя. Как ему не пришла в голову такая очевидная мысль! Ведь альбом – это потенциальная ниточка к прошлому. Он выволок альбом, отнес его к столу и бухнул на скатерть.

– Возьмем с собой. Поищем там призраков прошлого.

– Мысль хорошая, – отозвался Павел и посмотрел на альбом с интересом.

Андрей снова углубился в книжные полки. Он еще минут десять перебирал ряды с растревоженным библиотечным запахом и уже хотел было прекратить, как вдруг наткнулся где-то на задах шкафа на пластиковую папку.

В ней оказалась подборка распечатанных на принтере страниц с интернет-сайтов, торгующих медицинским и научным оборудованием. В основном это были технические характеристики приборов и прайс-листы. Андрей пробежался взглядом по названиям и моделям. Все эти микроманипуляторы, секвенаторы и генетические анализаторы для него были темный лес. Он глянул на даты страниц – они были распечатаны четыре года назад, примерно в одно и то же время. И тогда по спине его пробежался озноб, ему в голову пришла мысль, которая была настолько невозможной, что он сначала не поверил.

Андрей снова и снова перебирал распечатки, и осознание его крепло. И вместе с ним – непонимание. Снова что-то не вязалось между собой. Его здорово смутил желтый листок заметки, наклеенный на внутренней стороне обложки. Рукой отца на нем было написано: «Сд. копии Батурину».