Таким образом набрав несколько полезных вещей Иваныч, стал внимательно осматривать городские стены, до которых уже добрался, и, возвышающиеся за ними вдалеке стены замка. Ворота, куда они зашли в первый раз, были прямо по курсу. Чуть западнее, однако прячась за городскими стенами, виднелся порт. Это было понятно по торчащим мачтам кораблей. Восточнее лес почти в упор примыкал к стенам, но не было никакой возможности подобраться поближе, потому что здесь была внешняя караулка. А снаружи стены огни патрулей и костры виднелись очень отчетливо.

Если учесть, что их побег проходил через основные ворота и, более чем наверняка, стражники там усиленно бдят до сих пор, да и с армией в нижних патрулях ему одному не справиться, Иваныч логически решил, что будет прорываться со стороны порта. Вообще, весь город находился на небольшом полуострове, что очень ограничивало маневр потенциальному атакующему с суши, потому что без блокады порта все усилия по осаде могли пойти прахом. Вот и гном был вынужден сейчас судорожно обдумывать каждый свой шаг, чтобы его усилия не пропали втуне.

Но одну вещь гном понимал четко: лучший способ попасть в город – пойти перед самым рассветом, когда бдительность часовых минимальна. По прикидкам старого полковника в его распоряжении было максимум два часа до начала операции. Иваныча нахал охватывать настоящий азарт. В памяти пронеслись самые яркие эпизоды сражений за страну, когда его взвод ползал по горам и искал бандформирования, или же отбивался от превосходящих сил противника. Блаженная улыбка появилась на лице гнома. Хотелось усесться в ми восьмой и десантироваться за городские стены со взводом боевых товарищей, и разнести к чертовой бабушке этот оплот нечисти, что из себя представлял этот сказочный захудалый городишко, где ему пришло плавать по уши в дерьме.

Но время не ждет, надо начинать готовиться к операции.

***********

– Ты что-нибудь слышал Хныг? – спросил один часовой другого. В ответ ему раздался только сочный и раскатистый храп.

Время было к рассвету, и сержант Гарк с огромным удовольствием бы сейчас поспал вместо Хныга, но договоренности в ночные смены между солдатами Эрена строго соблюдались. Это был давний обычай. Впрочем, даже и без обычаев принцип ты – мне, а я – тебе никто в армии не отменял. Себе дороже.

И вот опять. Опять, будто камешек упал со стены. Какой-то шорох снаружи. Гарк перегнулся через крепостную стену и попытался что-то разглядеть, вглядываясь в предрассветную темноту. Его глаза уже даже начали различать какие-то силуэты снизу, как сильная рука, высунувшись сбоку, схватила его за шиворот, приложила лицом о камни, а затем просто вышвырнула в ночь.

Темнота. Чертова темнота. Где он? Что с ним? Последнее, что он помнил – это боль, сильную боль и свист ветра в ушах. Кожу невыносимо жгло, а в глаза летели комья земли и пыли. Потом все закончилось и на смену боли пришла темнота.

Звук капающей воды. Капля за каплей, капля за каплей. Он будто проникает под кожу и двигается по венам, прямо в мозг, медленно и тягуче. И не пройти эту пытку. Хочется зажать руками уши и закричать, чтобы не слышать, но нет сил пошевелить даже пальцем.

Лежа голышом на животе и пытаясь открыть глаза, обнимая холодный пол, Кастор, окончательно придя в сознание, понял, что больше всего на свете уже хочется не избавиться от мерзкого звука, а пить. Вполне возможно там, откуда исходит этот звук, там есть вода.

Медленно, очень медленно, эльф попытался пошевелить правой рукой, которая лежала тут же, рядом, но которую он совершенно не чувствовал. В пальцах что-то закололо и получилось даже пошевелить мизинцем. Так, уже хорошо. Теперь левая, которая непривычно заломлена за спину. Попробуем пошевелить ей.

Ближайший час эльф напрягал и расслаблял мышцы, чтобы почувствовать кровоток. Все тело убийственно щипало и саднило, на полу виднелись следы крови, однако эльфийские особенности строения давали о себе знать, и раны достаточно быстро затягивались. На дрожащих руках эльф подтянулся по полу туда, откуда раздавались звуки капающей воды. Последнее усилие и он перевернулся на спину и открыл рот, чтобы ни одна капля больше не пропала впустую.

Немного влаги, и организм почувствовал жизнь, которую тут же жадно впитал. Целая вечность до следующей капли. И так еще много, очень много раз.

***********

– Вано, как думаешь, нас в каких зомби превратят? – задумчиво спросил крыс, который даже в маленькой камере не мог усидеть на месте.

К счастью, Гнуса и Ваню разместили в одну камеру, и можно было хотя бы немного пообщаться, или придумать план побега, если бы, конечно, у них были развязаны руки.

В каменные стены камеры были вмурованы толстые стальные кольца, от которых тянулись небольшие цепи к наручникам на руках заключенных. Даже несмотря на то, что длины цепи хватало только на то, чтобы с горем пополам уместиться лежа на полу, Гнус каким-то невероятным образом ходил туда-сюда по пятачку метр на метр и озвучивал все мысли, приходившие ему в голову.

– Ты о чем? – грустно спросил Ваня, который корил себя за опять проявленный идиотизм. За то, что доверился случаю и положился на этот извечный русский авось, что стражники не узнают Гнуса. А ведь оставалось каких-то несколько сотен метров до порта! И все, уплыть туда дальше, чтобы наконец-то разгадать эти загадки, выполнить все чудные квесты и вернуться домой. Только что делать дома? Это уже совсем другой вопрос.

– Ну как о чем, Вань? Вот тебя, наверняка, превратят в этого толстого зомбака, ну еще который плюет жижей. Ну вспомни игрушку Left for Dead хотя бы, а? Он еще потом взрывается так смачно и если кислота попадает в глаза, то сразу же ничего не видно.

– Угу. Замечательная картина, – послышалось в ответ. – Сплю и вижу прям как стал жирным зомби и плююсь в стражников, стараясь убежать подальше от тебя.

Но Гнус, казалось, даже не замечал подколов в свой адрес и продолжал. – А я бы вот хотел стать упырем! Представь себе – крыса-упырь? Что может быть страшнее, а? Крадешься ночью, чтобы выпить кровь жертв, а потом в летучую мышь превращаешься. Класс!

– Что может быть страшнее крысы-упыря, говоришь? – хмыкнул Ваня. – Поющая крыса упырь!

***********

Из обрубков дешевых зазубренных мечей Иваныч сделал некое подобие кошек, которые закрепил на ступни тонкой эльфийской веревкой. Привязав к арбалетной стреле вторую веревку, он достаточно удачно выстрелил, попав под самое основание одного из зубцов городской стены. Дальше было дело техники и сноровки.

Конечно, тело гнома было абсолютно не приспособлено к выполнению акробатических трюков, а тем более к скалолазанию, но терпение и труд все перетрут, как говорится и, покрепче сжав веревку, Иваныч стал медленно подниматься по стене.

Кажется, часовые что-то засекли. По крайней мере наверху началось какое-то движение. Иваныч ускорился с подъемом, перебирая руками более энергично. – «Вот же ж блин попали, салаги, в переделку, теперь вас вызволять».