И всё равно за пять дней она набрала больше тридцати килограммов. Олег был вынужден вмешаться, и достаточно жёстко: столь резкие изменения могли для неокрепшего организма закончиться плачевно.

— Один-два килограмма в неделю, и можешь набрать хоть центнер! — прогремел исторический приказ, когда Виктория рухнула посреди очередного тренинга, не способная справляться ни с сумасшедшими нагрузками, ни с трансформацией собственного тела. Вместо того чтобы успокоиться, она к следующему утру опять похудела...

Теперь, полгода спустя, девочка, кажется, достигла состояния, которое сочла удовлетворительным. По крайней мере, вот уже неделю ничего не меняла. Олег считал, что выглядит она нелепо, но вслух подобных соображений не высказывал. Виктории надо было почувствовать власть над собой, над собственным телом и сознанием, а жёсткие условия ученичества оставляли ей для этого очень мало возможностей.

Посланник достиг одного из ответвлений шахты и качнулся в его сторону, уже в полёте отстёгиваясь от троса. В узкий туннель он скользнул, точно смазанный жиром угорь, виртуозно не задев ни одну из стенок и не потревожив ни один из датчиков. Несколько секунд спустя уловил позади едва слышный стук сердца: Виктория последовала за ним, выполнила тот же сложный маневр и теперь удерживала себя в воздухе лишь упором на пальцы, старательно выискивая лишённые чувствительных датчиков места. Хотя, критически подумал Олег, с её ужасающей координацией этот трюк должен был даться девчонке ох как не просто!

Ладно, старик, попытайся быть справедливым. Хотя бы для разнообразия! Не так уж она и плоха... Когда спит зубами к стенке!

Следующей шла Ирина. Вот к кому у Олега не было замечаний.

Увы, умная и женственная Ирина полностью погрузилась в увлекательную задачу исцеления израненной души Анатолия.

Так и не оформившееся толком намерение соблазнить чуткую красавицу, когда та закончит ученичество, пришлось оставить. Не то чтобы Олега обычно заботило, есть ли у понравившихся ему женщин кавалеры, но Воин был необходим этому миру позарез. Желательно Воин, пребывающий в здравом уме и твёрдой памяти. Поэтому, заметив, что застенчивый интерес Анатолия к кареглазой сирене — не просто желание найти минутное утешение, Посланник лишь слегка поморщился. Даже, наверно, вздохнул с облегчением. В конце концов, на планете было ещё что-то около трёх миллиардов женщин. Рано или поздно что-нибудь подходящее подвернётся. В крайнем случае, у Ирины всегда может родиться дочь...

Да кого он обманывает? Не нужна ему Ирина. И три миллиарда других женщин нужны ещё меньше. А о той, что нужна... лучше не думать. Не думать и не вспоминать.

Михаил впереди застыл, что-то делая со снабжённым всевозможными датчиками вентиляционным отверстием. Олег прикрыл глаза, вслушиваясь в бег времени. Четыре секунды, девять... Уложились. Растёт мальчик. Сходу раскусить такую охранную систему Олег бы и сам не смог.

Решётку беззвучно убрали в сторону, и конспираторы размытыми тенями скользнули внутрь. Последним приземлился Ли-младший. Провёл по воздуху рукой — жест, чем-то напоминающий поворот головы оглядывающегося человека, — и безошибочно скользнул к одной из роскошных деревянных панелей, элегантно декорировавшей этот кабинет.

Работали молча и быстро. Операцию никто толком не планировал, это была скорее «разведка боем», что, впрочем, никак не отражалось на чёткости и слаженности действий. Михаил со своим оборудованием пристроился возле занимавшего почти всю стену компьютера. Его задача была не из лёгких: дурить охранные системы, сколько их тут ни есть, и при этом ещё пытаться извлечь информацию, ради которой, собственно, и был затеян весь цирк.

Ли работал с ним в сцепке, как может лишь настоящий ясновидящий. Давно уже прошло время, когда неопытный Пророк только и мог что увидеть во сне какую-нибудь ужасающую катастрофу. Сейчас слепой мальчик плавал в информационном поле, как рыба в воде, безошибочно указывая, что именно надо стащить, а на что можно и не обращать внимания. В конце концов, Олегу нужно было найти отнюдь не то, что сочли бы ценным хозяева этой базы данных.

Ирина, чьи эмпатические способности в последнее время достигли такого уровня, что Олег уже всерьёз подумывал над более углублённым обучением её искусству исцеления, искала другое. Девушка медленно шла по комнате, проводя руками в нескольких сантиметрах от поверхности предметов, вслушиваясь лишь в себя, безразличная к окружающему миру. Её добычей были отголоски эмоций, тень воспоминаний, оставленных здесь предыдущими посетителями. Иногда, глядя на то, какого успеха она достигла в этой области, Олег спрашивал себя, не начала ли уже женщина воспринимать неживые предметы как что-то одушевлённое, наделённое собственной судьбой, собственным своеобразным разумом — и памятью.

Ему она ничего не говорила... Но ученики уже давно прошли стадию, когда с любой магической заморочкой бежали к учителю. Слишком часто учитель, понятия не имевший, что делать, с умным видом приподнимал брови: «Интересная проблема... Как бы ты подошёл (подошла) к её решению?»

Нельзя сказать, чтобы такая тактика себя не оправдывала. Оправдывала со всеми, кроме Виктории. Олег заранее неодобрительно покосился на объект своего недовольства. Избранная тренировалась в магическом прикрытии. То есть раскинула в ментале сеть своего разума, пытаясь скрыть их развлечения от ясновидящих, колдунов и прочей околомагической шушеры, на которую этот мир был не столь беден, как казалось на первый взгляд. Правда, покров, созданный не знающей собственных сил Избранной, мог защитить от куда более искусных наблюдателей, чем те, которыми могла похвастаться Земля. С другой стороны, девчонка расходовала столько мощи, да так неумело, что любой более серьёзный противник был бы привлечён уже одним её присутствием. Но с этим Олегу пришлось смириться. Эфирный след Избранной не скроет никто, кроме самой Избранной. Виктория же была на это пока не способна.

Девчонка училась. Нет, правда. Ей бы сотню-другую лет практики...

Олег едва заметно передёрнул плечами. В этой операции он отвёл себе роль стороннего наблюдателя... Ну и службы спасения на случай неприятностей. Пока неприятностей не наблюдалось, ему оставалось только приглядывать за действиями ребят и держать свои мысли при себе.

Ирина вдруг глухо вскрикнула — почти бесшумно. На целое «почти» больше, чем позволительно. Олег повернулся: размытая женская фигура застыла над резным стулом чёрного дерева в напряжённой, болезненной позе. Безошибочно уловив его недовольство таким эмоциональным срывом, швырнула в его сторону ментальным следом: влажный шлепок пистолета с глушителем, резкая, сводящая с ума боль, вдруг разорвавшая грудь, сила, отбросившая тело назад, на какой-то идиотский стул, который запутался в ногах, вставший на дыбы потолок, удар затылком о ковёр и тьма.

Что ж... Вот так, с размаху нарваться на след чьей-то насильственной смерти — действительно впечатление не из приятных. Но это не причина терять самоконтроль. Ведь отлично же понимает, что подобная несдержанность в иных обстоятельствах могла бы ей стоить жизни.

Разумеется, в «иных» обстоятельствах Ирина бы себе такого и не позволила.