С другой стороны мечтательно отозвался Косой:

— Тут вывеска: «Раки». Сто лет раков не пробовал. Сейчас бы под темное пивко. И варить их надо с укропом, обязательно старым.

— Отставить разговорчики! — рявкнул Хан. — Ты бы еще сходил приценился и купил, мать твою.

Пулемет выдал короткую очередь, всего-то на пару патронов, но по ушам ударило здорово.

— Басмач! Шевелись! — заорал Хан. — Набегают!

Карат увидел, как из узкого проулка между стенами гостиницы и чебуречной выскочил мертвяк. Не из свежих, лицо уже начало оплывать теряя форму из-за изменений челюстного аппарата, штаны отсутствуют, из одежды только замусоленная рубашка. Бежит неловко, сильно прихрамывает, где-то ухитрился ногу повредить.

Нажать на спуск Карат не успел — опередили. Пастух одиночным выстрелом поразил мертвяка точно в лоб — вот что значит хороший снайпер, из любого оружия может доказать профпригодность. И сразу вслед за этим в кузов забрался Басмач, а Хан заорал:

— Отставить огонь! Уходим!

Ну да, нечего переводить бесценные боеприпасы, ведь даже обыскать тела не получится. На такой шум мертвяки сбегутся со всего города, в том числе могут пожаловать и опасные, против которых даже очередь из крупнокалиберного пулемета — не решающий аргумент.

Басмач, занимая свое место, доложил:

— Богатый кусач подвернулся: две горошины и пять споранов. Живем.

Хан решил пояснить для Карата:

— Добычу берет та машина, которую атаковали, так что на этот раз все наше. Добытое делим в конце рейда на равные доли.

— Раньше всех подогрелись, это к удаче, — осклабился Косой.

— Молчал бы уже, мать твою.

— Что тебе опять не так?

Хан указал вверх:

— Кто тент продырявил, я, что ли? Сказано было русским языком не стрелять, ну нет же, мать твою, вечно влезешь.

— Да на остановке Русский скотчем заделает, не кипятись.

— Ты меня еще кипящим не видел, мать твою. А как увидишь, тебе не понравится.

Снаружи прогрохотала очередная пулеметная очередь и почти сразу Глыба выпустил еще одну, чуть ли не в многострадальные уши.

Кот, забившийся под сиденье подальше от безумных людей, жалобно взвыл. Похоже, начал жалеть, что ввязался в эту поездку. У него ведь был выбор.

В отличие от Карата.

Очередную остановку сделали часа через два, причем все это время скучать не приходилось. Карат чуть не сбился со счета — столько раз приходилось открывать огонь на ходу или останавливаясь. Еще одна тварь ухитрилась запрыгнуть на кузов и даже дотянулась до тента оставив приличную прореху, другая попыталась добраться до водителя, и ее аккуратно сняли парни из пикапа.

Кстати, даже с учетом всей своей защищенности при передвижении колонной кабина — опасное место. Должно быть не зря Русский управляет машиной в одиночестве, ведь сидеть там куда удобнее чем в кузове. При нападении на него по твари нельзя просто так пострелять из передней машины, пули могут попасть в водителя или повредить двигатель. Работать придется строго с боку, именно для этого поблизости постоянно крутятся юркие пикапы. Но все время находиться напротив они не могут, так что при угрозе им придется потратить время для выхода на позицию, к тому же не стоит забывать, что сами они очень уязвимы, не зря в экипажи берут самых бесшабашных. В последний раз провозились заметно дольше обычного как раз из-за того, что мешала узость дороги, отряд из-за этого растянулся.

— На выход, — напряженно скомандовал Хан. — От машины не отходить, наши отморозки еще работают.

Кот будто только этого и ждал — пулей выскочил наружу. Засиделся бедолага. Животное острожное и неглупое, если судить по его поведению, снаружи нет ничего опасного. Но Карат не расслаблялся, спрыгнул в примятую колесами проехавшей впереди техники траву, присел, и, прижимая приклад к плечу, осмотрелся. Не обнаружил ничего во что можно пострелять, но и подниматься не торопился — командир такое поведение не одобряет, да и сам помереть не спешит.

Дальше тянется пологий спуск заканчивающийся лентой небольшой речки. Чуть выше ее перегораживает плотина, именно к ней ведет дорога, по которой они двигались прежде чем свернули на обочину. Другой берег порос редким тростником, за ним тянется огромное поле желтеющих подсолнухов.

Но прежде всего в глаза бросается непонятное сооружение в сотне метров. Какое-то явно нежилое здание немаленьких размеров, к нему примыкают несколько поменьше, и все это окружено высокой бетонной стеной с идеально натянутыми жилами колючей проволоки поверху. Ворота настежь, в них стоит пикап, и пулеметчик неотрывно смотрит внутрь держа палец на гашетке.

Не похоже на объект где можно разжиться ценностями ради которых стоит забираться в такую даль. Несмотря на стены с колючкой, вид не милитаристский, вряд ли здесь хранят боеприпасы или что-то настолько же дорогое. Но, тем не менее, Рэму вздумалось приехать именно сюда, значит, не стоит доверять глазам, что-то в этом месте есть.

Выводы Карата опроверг Хан.

— Ночевать здесь решили, мать их. Местечко вроде тихое, спокойное. Пастух, бери Карата и дуй на главное здание, там лестница сбоку. Занимай позицию на южной стороне и приглядывайте за подсолнухами, Рэму они не нравятся, мать его. Остальным ждать команды, от машины ни на шаг.

Карат обернулся в поисках кота, но того след простыл, похоже, успел шмыгнуть в кусты. Может настолько достала езда со стрельбой, что решил расстаться с неугомонным хозяином? Да ну, вряд ли, не такая уж слабонервная зверюга.

И привязалась к неугомонному хозяину будто собака.

Пастух, вернувшись в кузов, высунулся, произнес:

— Держи.

Карат принял протянутый рюкзак — громоздкий и тяжелый. Куда больше простого личного, очевидно, здесь и боеприпасы и прочее, что требуется снайперу для работы. Прощупываются какие-то непростые штуковины, там явно не майки и носки. Затем пришлось принимать винтовку, спасибо, что дальше ее понес Пастух. Трудно привыкнуть к таким длинным штукам — неудобная, да и весит килограмм пятнадцать.

С первого для пребывания в Улье Карату приходилось карабкаться по лестницам, но впервые занимался этим с грузом за спиной. Здание не из низких, пока добрался, руки загудели. Дождался Пастуха, с ним вместе прошел к названному Ханом краю крыши, присел, начал наблюдать как снайпер сноровисто опустошает рюкзак по ходу дела объясняя, что тут к чему и каковы задачи напарника.

— Плохо, что без учебного выезда остались, так что буду тебя натаскивать как смогу. Вот это твои новые глаза — бинокль-дальномер. Один, теперь второй. У этого больше увеличение, а у этого поле зрения, что там что там дальномер одинаково хорош. Простая и надежная техника, отказов не бывает. Что и как крутить, сейчас покажу, меняй оптику в зависимости от задачи. Если увидишь цель, первым делом давай направление в часах. Впереди — двенадцать, позади — шесть и так далее. Дав направление следом давай ориентир и дистанцию, четко и коротко, округляя до десяти. Например так: «Элита на два часа, метров пятьдесят левее автобусной остановки, семьсот десять от нас, за дорогой». Понял?