– Я… я сейчас посмотрю! Повисите немного на проводе, я мигом. Только руки вытру, я ужинал.

Закатываю глаза к потолку, слушая болтовню шумного Вадика, и всерьёз опасаюсь, что у меня взорвётся голова.

Звук шагов, шумное дыхание в трубке и, спустя пару минут, Вадик добирается из домика персонала в гараж. Внутренняя дверь надсадно хрипит, я жду, когда водитель пересчитает все машины, найдёт тот самый мерс и ответит на простой вопрос. Но я, кажется, и так всё знаю. Мне просто нужно проверить догадки, пока в мерсе окончательно не остыл мотор.

– На месте, Дмитрий Николаевич, – рапортует радостно и с облегчением. – Стоит вон, родненький, пылью покрывается. Хотя постойте, не переключайтесь, я кое-что заметил тут…

Собственно, я знаю, что заметил Вадик. Я тоже заметил несколько глубоких ям во дворе Вари, и их с непривычки в темноте сложно объехать, не вляпавшись колёсами в грязь.

– Хм, и бок тёплый. Кто-то выезжал сегодня на ней, – кряхтит Вадик, словно за каким-то чёртом под капот лазил. – Колёса вон, в грязи, даже на стекле плюхи. Да кто ж так с хорошей машиной поступает?! Царапина ещё… ну изверги же, ироды!

Что-что, а машины Вадик любит больше, чем людей.

– Но я её не трогал! – спохватывается. – Всем чем угодно могу поклясться!

– И снова прошу не суетиться. За помощь спасибо, можешь отдыхать. Думаю, пару дней отпуска ты вполне заслужил.

– Но Юлия Евгеньевна…

– … не умрет. Тебя подменят, – сообщаю, и Вадик радостно меня благодарит.

Кладу телефон экраном вниз на диван, запрокидываю голову. Мне нужно всего несколько минут, чтобы собрать мысли в кучу.

Когда-то моя жена мне казалась очень умной женщиной. Да я до сих пор в этом уверен, вот только в последнее время она стала совершать слишком много глупостей. За каким чёртом Юля взяла тачку, попёрлась следить за Варей? Что она вообще там делала? Тысяча вопросов, и я решительно не понимаю, как на них отвечать. Люблю ли я строить догадки? Нет, потому трогаю Пашу за плечо и меняю маршрут:

– Павел, поворачивай к загородному дому.

Стас бросает на меня косой нечитаемый взгляд, а Паша, ловко лавируя в потоке поздних путников, везёт меня домой. Вернее, в то место, бывшее моим домом когда-то.

Так, хватит жрать себя без соли и масла. Сейчас важнее завезти домой Стаса и поехать уже выяснить, что за хрень удумала Юля.

– Паш, через центр поезжай, Станислава Фёдоровича высадим у высоток.

Но у Стаса, похоже, другие планы:

– Э нет, Дмитрий Николаевич, никуда я отсюда не денусь. Ты неважно выглядишь, потому я с тобой.

– Вот ты-то куда лезешь? – вздыхаю и нажимаю пальцами на веки, давлю на глазные яблоки, чтобы унять подступающую головную боль.

– Я ничего не понимаю, но мне и не нужно, когда ты так хреново выглядишь.

– Чёрт с тобой, Рыльский. Не отцепишься же.

– И не надейся, – усмехается и снова утыкается носом в телефон. – К тому же мне с Юрой надо переговорить, он для меня пару важных бумаг должен был у Булатова забрать, так что как раз и повод есть, не только тебя, дурака, от смертоубийства удерживать.

Я уже говорил, что Стас слишком умный? Вон как хорошо меня знает, и мысли мои тёмные читать научился даже лучше меня самого.

– Если позволите, Станислав Фёдорович, – Паша прочищает горло и хитро прищуривается, рассматривая нас в зеркало, – я хотел бы сказать, что Дмитрий Николаевич в последние годы на редкость здравомыслящий человек.

– Ну, разве что в последние годы, – соглашается Стас и снова мечет в меня взгляд, а в нём настороженность и ничем не прикрытое волнение.

Не до конца выветрившийся из организма алкоголь или накопленная за годы злость тому виной, но чем ближе к дому, тем сложнее оставаться спокойным. Снова бью кулаком по бедру, на этот раз сильнее, но боли нет. Будто и правда, окаменел. Кажется, чтобы снова что-то почувствовать, мне нужно дерево. Как в старые добрые времена.

– Может быть, с тобой пойти? – предлагает Стас, когда машина проезжает ворота и будку охраны.

– Тебе нужно было с Юрой переговорить? Вот и разговаривай, – голос звучит злее, чем я рассчитывал, а понятливый Стас кивает. – У меня семейная беседа, не для посторонних.

В дом я вхожу, стараясь ничего по дороге на разбить и не разрушить наконец этот склеп до основания. По холлу разносятся мелодичные звуки – из колонок льётся джаз. На стеклянном столике бутылка шампанского, фужер и блюдо с закусками. Юля что-то отмечает? Или просто проводит вечер, как привыкла?

Я медленно выдыхаю. Засунув руки в карманы брюк, смотрю на этот чёртов фужер. Прикидываю по содержимому бутылки, сколько Юля успела выпить. Немного, но сегодня я и сам расслабился, так что туше.

Её шаги я узнаю из тысяч. Всё-таки двадцать лет – это не шутка.

– Ты совсем идиотка? – спрашиваю, не оборачиваясь, и звук шагов обрывается. – Пьяной за руль садиться? Я хочу развестись с тобой, а не овдоветь.

– И тебе, Поклонский, доброй ночи. Ты, как всегда, внезапный.

Юля шумно выдыхает. Стуча каблуками, огибает меня и, подойдя к столику с другой стороны, тянется за фужером. Я оказываюсь быстрее: хватаю его первым и со всей силы запускаю хрупкий хрусталь в стену. Он осыпается на пол переливающимися брызгами, Юля вскрикивает и закрывает уши руками.

– Дима, я… – дрожит, а я, как ни в чём не бывало, разглядываю её хрупкую фигуру в дорогом брючном костюме из струящегося шёлка цвета южных персиков.

– И так знаю, что ты.

Наклонившись, забираю бутылку и, втянув носом аромат, морщусь. Кислятина, но Юля всегда отдавала предпочтение сухим винам.

– Значит, ты взяла машину, хотя у тебя есть своя, выскользнула из дома и поехала следить за Варей…

Юля прищуривается и вдруг расплывается в широкой улыбке. Её взгляд только слегка мутный, но сейчас в нём появилась незнакомая мне до этого момента решимость и что-то очень похожее на безумие.

От  греха подальше убираю бутылку, и Юля едва заметно морщится.

– Дима, ты так ничего и не понял. Жаль, что с первого раза меня не услышал. Я же предупреждала, что покою тебе не дам? Обещала? Не вижу повода отступаться и терять тебя.

– Терять меня? – это действительно смешно. – Мы давно уже потеряли друг друга. Ты первой начала отдаляться, что бы я ни делал.

Юля молчит, сцепив руки в замок, а на тонких кистях от напряжения отчётливо проступают синие вены.

– Зачем ты следила за Варей? Как ты вообще нашла её в том кафе? – спрашиваю, а Юля презрительно щурится и фыркает, взмахнув рукой. Плавно покачивая бёдрами, подходит к дивану, усаживается на него, элегантная в каждом жесте.

А мне схватить её за плечи и тряхнуть хорошенько хочется. Но я держусь. Нет уж, эта стерва больше не выведет меня на эмоции.