– А может Сайфер загружает твоего мужа работой не потому, что он незаменимый, а потому, что это нужно самому Джошу? – предположила я.

Рука с сигаретой на миг застыла в воздухе, и Бэсс недовольно изогнула бровь.

– Подумай сама, – я подошла ближе к подруге и забрала из ее руки дымящийся окурок. – Джош до того, как с ним случилось все это, занимал не последнее место в армии кораксов. Что было бы с ним, если бы он помимо возможности ходить, потерял бы и возможность приносить пользу государству и короне? Молодой, умный мужчина оказался бы у пропасти, Бэсс. Нет смысла жить и все.

– Как нет? – воскликнула она. – А я? Дети?

– Бэсс, – улыбнувшись, я погладила подругу по плечу. – Это для нас, женщин, семья – центр вселенной. А для мужчин нет. Им надо реализовывать себя, воевать, приносить ползу государству. Сайфер понимает это и именно поэтому он и не делает скидку твоему мужу, загружая его работой. Он дает понять Джошу, что не видит в нем того, кто слаб. Это ты пыль с него сдуваешь. А ему этого не нужно, Бэсс. Он всего лишь не может ходить, а так он сильный, здоровый, красивый мужчина. Смотри и ты на него так. И тогда ты поймешь, что Сайфер прав. А страхи…у нас они у всех есть, но это не повод губить своим состоянием окружающих. Ты думаешь я ничего не боюсь? Я, например, боюсь потерять маму и братьев, боюсь, что это ужасное время затянется еще невесть на сколько, что приведет еще к большим потерям с обеих сторон, в придачу еще боюсь того, что ждет меня в Либероне, до жути боюсь еще и Сайфера теперь, поскольку мне кажется, что он видит все мои мысли, – повела я бровью. – Мы все боимся. Кто-то больше, кто-то меньше. Но это не повод прятать себя под маску того, кем ты не являешься. Более чем уверена, что Джошу ты не нравишься такой, – поддела я пальцем серые рюши ее воротника. – Ужасное одеяние. Мне кажется, что даже затворницы при монастырях выглядят лучше, чем ты в нем. А у тебя красивый, молодой муж, Бэсс. Помнишь мужчину, который так же ездил на каталке? Не помню, как его звали, барон Штильс, кажется. Его особняк располагался как раз на перекрестке главных центральных дорог столицы. Помнишь, как наши матери сидя перед камином перешептывались о том, как этот барон любовниц менял, словно перчатки. Даже не имея возможность ходить. Твой Джош невообразимо красив, – совсем не кривя душой проговорила я, едва не прыснув от смеха, видя, как настороженно слушает меня Бэсс. – Так что сменила бы ты этот свой дурацкий чопорный вид на более подходящий жене такого мужчины, как твой Джош, а то так, глядишь, помимо военных здесь еще и любовницы его станут шастать. А что? Что ты сделаешь? Ты женщина. Он – богатый мужчина. Почему ему не развлечь себя женской красотой? Не все же время смотреть на такую серую грымзу подле себя, – проговорила я, окинув ее таким презрительным взглядом, в который вложила все свое актерское мастерство.

В этот момент губы Бэсс задрожали, а на глаза навернулись слезы. Понимая, что жалеть ее уж точно не надо в этой ситуации и ей такая встряска ох как нужна, я строго произнесла:

– Мне пора идти. Нужно готовиться к поездке с Сайфером в театр. А ты подумай над моими словами. Пойдем, проводишь меня к экипажу, – сказав это, я развернулась и направилась к выходу из особняка.

Уже когда я села в экипаж и захлопнула дверцу, Бэсс подошла ближе и проговорила в приоткрытое окошко:

– Спасибо тебе.

– Да не за что, – улыбнулась я и щелкнула ее по носу. – Тебе очень идет красный цвет. Такой, какой был у твоего платья в детстве. С теми синими рюшами. Это так, на заметку, – подмигнула я подруге.

– Езжай уже, – с улыбкой проговорила Бэсс. – И жду тебя на дне рождения моих малышей.

Я кивнула ей, и спустя пару минут экипаж уже мчал меня прочь от ее дома.

– Заедем сначала к леди Дороти, – крикнула я извозчику и, откинувшись на сиденье, стала думать над теми словами, которые прочитала на листе бумаги Джоша.

– Да очухалась она, – недовольно проговорила Китти, ведя меня в кабинет Дороти. – Блаженная такая, глазки не поднимает, лишнего слова не говорит. Вину чувствует. Да сама сейчас на нее посмотришь.

Еда только мы вошли в комнату, как Эзра вскочила на ноги и испуганно посмотрела на меня.

– Марлин, я…

– Помолчи, – одернула я ее. – С тобой и так все ясно. Жива и ладно. Устроила тут спектакль с резанием вен.

Эзра лишь глаза опустила и отошла к окну. Я же села за стол напротив Дороти и проговорила:

– Я была в доме у Бэсс и в кабинете ее мужа прочитала фразу из письма: «Обращение через неделю. Четыре сотни». Подписано было Дамианом.

Услышав это, Дороти нахмурила брови и забарабанила пальцами по столу. Откинувшись на спинку стула, она молчала пару минут, затем проговорила:

– Значит не солгал пленник. Они действительно хотят четыреста детей превратить в кораксов.

– Что значит превратить? – настороженно спросила Китти. – Они же и так кораксы.

– Наших детей, – ответила Дороти скрипнув зубами. – При захвате земель они не убивали их, а просто забирали в плен. Мы все думали, для чего они это делают. Потом, когда к нашим попал один из кораксов, который ох как много знал, он рассказал, что Дамиан хочет обратить детвору и в момент главного наступление пустить их живой стеной против фэйри. А потом уже полетят военные кораксы.

– Зачем? Что может молодняк против наших фэйри? Они же словно мошкара будут, – удивленно спросила я.

– Не скажи, – повела бровью Дороти. – Молодняк-то молодняк, это верно, а вот если этот молодняк поджечь в нужный момент, что будет? Правильно, крылья фэйри на раз и два пострадают при соприкосновении с огнем. Четыре сотни воронят…они такую брешь сделают в рядах фэйри, что остальная армия кораксов беспрепятственно прорвется на территорию нашей столицы.

– Поджечь? Так…они же погибнут все! – прошептала я в ужасе.

– Погибнут, – ответила Дороти. – И раз обращение через неделю, значит и наступление будет не позднее, чем через пару недель. Никакого перемирия длиной в два месяца кораксы не станут придерживаться теперь, когда они так близко у цели.

– Значит что-то надо делать, – проговорила в отчаянии я. – Это же четыре! Четыре сотни детей. Наших детей! Их надо вытащить отсюда!

– Легко сказать, – хмыкнула Дороти. – Знать бы еще, где они содержатся. Я уже сколько здесь, а никогда не слышала о том, что где-то могут находиться дети в таком количестве. Детских приютов здесь нет, чтобы можно было под маской воронят прятать наших, и где они могут быть – ума не приложу. Но то, что они где-то в окрестностях, это точно.

Встав со стула, я потерла виски пальцами, пытаясь сосредоточиться.

– А если я попытаюсь узнать это с помощью всевидящего ока?

– Нет, – враз оборвала меня Дороти. – Око потянет только одну информацию. Нам нужно знать, где тот чертов предмет.

– Мне кажется, что я и без заглядывания в голову Сайфера могу сказать, что это за предмет. Тогда можно будет попытаться узнать, где дети? – спросила я.