Когда массивные мощные ладони легли на плечи, то оказались неожиданно нежными, провели от шеи к рукам, замерли. Понимая, чем это может обернуться, Тьелпе развернулся к подошедшей сзади девушке, бородка которой была заплетена множеством косичек с ленточками, и встал, оказавшись выше незнакомки вдвое.

— Можно с тобой поговорить, тростинка? — спросила дева, смущённо теребя тёмно-русые кудряшки около уха, в котором сверкала состоящая из крупных кабошонов сердоликовая серёжка.

Дуилино закрыл губы ладонью, но всё равно его эмоции были понятны.

— Мне нужна помощь, — краснея и смущаясь, проговорила, видимо, какая-то родственница покойного Рора. — Пойдём поговорим.

Краем глаза заметив, что за разговором очень внимательно наблюдают ещё три бородатые девы, Тьелпе понял: здесь есть подвох, но, с другой стороны, что может случиться?

Выйдя в широкий коридор, ведущий к слиянию двух ручьёв, наполняющих озеро, эльф и дева-наугрим остановились. Осмотревшись, молодуха вдруг покраснела так, что это стало заметно даже в сумраке, окрашенном факелами.

— Можно тебя потрогать? — спросила, запинаясь, дева. — Там…

— Думаю, не нужно, — покраснел в ответ Тьелпе, не зная, смеяться или бежать.

— Ты такой высокий, — приободрилась родственница покойного. — У тебя должен быть большой!.. Он.

— Да-да, всё соразмерно и пропорционально, — выпалил Нолдо, разворачиваясь и быстрым шагом направляясь обратно на пир, однако дева не думала отступать:

— Хотя бы просто покажи! Мне же интересно!

— Послушай, — попытался обойти упорную гномиху эльф, но даже в широком коридоре это оказалось непросто, — я показываю ЕГО только жене!

— Сразу бы сказал, что женат, — расстроилась, было, дева, но вдруг снова взбодрилась: — Но ведь твоей жены здесь нет! Она ни о чём не узнает!

«Что же делать?!» — запаниковал Тьелпе.

— Хорошо, — краснея, бледнея и снова краснея, выдохнул Нолдо, — Я покажу. Только не стой слишком близко. Я боюсь, что ты что-нибудь со мной сделаешь.

Пристально наблюдая за радостной юной шалуньей, Куруфинвион дождался, когда расстояние между ним и ей будет достаточным, и бросился бежать. Постаравшись зайти в зал незаметно, чтобы не привлекать излишнее внимание, эльф услышал, как чернобородый певец, найдя-таки свои гусли, голосил:

На небе ночь сменила день.

Поймал сову я — и шмяк её об пень!

Что совой об пень, что пнём об сову:

Перья в стороны летят, ого-го!

Наряжен в шкуры я и феньки из костей,

Люблю пугать собой детей!

Что совой об пень, что пнём об сову:

Мозги в стороны летят, ого-го!

А почему я сов ловлю?

Да потому что слишком много пью!

Что совой об пень, что пнём об сову:

Кишки в сторону летят! Ого-го!

Быстрее подсев к захмелевшему другу, Тьелпе, осторожно осматриваясь, выдохнул:

— Дуилино, тебе снова придётся меня защищать. И на этот раз враг страшнее тролля!

— За тобой гнался Моргот? — поинтересовался Нолдо.

— Хуже!

— Понятно… ладно, приму удар врага на себя. Встречу грудью…

— Грудью, увы, здесь не отделаться.

Эльфы посмотрели друг на друга и в голос расхохотались.

— Да, — вытирая слёзы, произнёс Дуилино, — здешние похороны определённо веселее наших праздников.

Примечание к части Песни гр. "Тролль Гнёт Ель":

"Тролльборода" и "Что совой об пень, что пнём об сову"

и "Борода" не знаю, в чьём переводе, везде по-разному написано.

Здравствуй, Эндорэ

На закате ударил мороз. Ярко-розовое небо с оранжевой полосой у горизонта на западе, где отныне по вечерам, почему-то поменяв направление движения на противоположное, скрывалось дневное светило, слишком резко контрастировало с чёрной пеленой на востоке. Там должен был по утрам сиять рассвет.

Но не сиял: лучи Анар не пробивали волокнистый мрак, порождённый чарами Моргота.

Море осталось позади. Ломаная разновысотная береговая линия с чёрными, бурыми и серыми скалами протянулась с севера на юг, огибая заливы, теряясь во тьме. Эндорэ…

Родина Старших Детей Илуватара…

— Я устал, — неожиданно для самого себя вдруг сказал Финдекано, оседая на грязный, покрытый коркой снег.

Перед глазами всё смазалось, но даже сквозь кружащуюся туманную пелену принц Нолдор видел — многие его верные тоже не в состоянии продолжать путь: понимание, что Хэлкараксэ остался позади, подкосило ноги и вышибло слёзы.

Вытирая дрожащими руками лицо, сын короля повернул голову и посмотрел на север, часто моргая. Где-то там, наверно, всё ещё продолжают путь отец, брат и сестра, их народ… Как они? Не замерзают ли? Не голодают?..

— Мы должны найти короля Феанаро, — с трудом поднявшись на ноги, выдохнул Финдекано. — Нам надо на юг. Пойдём, братья.

— Смотри, Нолофинвион! — крикнул ушедший севернее Нолдо, спустившись к воде. Голос прозвучал… страшно. — Братья! Быстрее!

Борясь с головокружением, принц поспешил на зов. Остановившись на краю невысокого обрыва, Нолдо, сжав кулаки, переглянулся с верными.

— Думаете, это послание для нас? — чувствуя, как грудь сдавливает злоба, дрожащим голосом проговорил Финдекано. — Это… Кто он?

— Не знаю, — ответил снизу эльф. Осторожно перетащив с подтопленной льдины, прибитой к берегу волнами, стянутый верёвками труп, Нолдо развернул его лицом к собратьям. — В такой лёгкой одежде он замёрз быстро. Недолго мучился. Если…

— Да, — часто дыша, свирепея от увиденного, произнёс принц, всматриваясь в посиневшее опухшее лицо с примёрзшими к щеке чёрными волосами, надеясь никого в нём не узнать, — мучился недолго… на льдине. А до того, как на ней оказался?.. Сними с него одежду.

Нашедший мертвеца эльф удивлённо посмотрел на своего командира, но потом понял. Помогая себе кинжалом, он быстро оголял мёртвое тело, движения рук становились всё более дёрганными и неверными, и в конце концов воин выронил клинок, не вынеся увиденного: труп был покрыт застарелыми шрамами, пересекающими кожу, а также совсем свежими кровавыми ранами. Нолдор пока не знали, что это следы от кнута.

Спустив с мертвеца штаны, эльф покачал головой — ожидаемо.

— Сожгите! — сорвавшимся голосом приказал Финдекано. — И уходим на юг. Найдём укромное место, разобьём лагерь. Мы пришли воевать, братья. И теперь знаем, что за твари наши враги.