– Я не убивал никого! – орал, убегая, «убийца». Уже от полицейского убегая. От дубинки.

– Держи его!

Из дежурки, из-за двери, кто-то высунулся, ничего не понимая. Увидел… Кто-то бежит к выходу, за ним полицейский, за ним толпа гражданских.

– Всем стоять!

Подскочить, затараторить:

– Он сержанта убил! Только что! Там еще один, он полицейского душит. Прямо теперь!

Ошарашить. Успеть приблизиться. Ткнуть пальцем в горло.

Осел без сознания.

– За мною, быстрее!

Перепрыгнуть турникет. В прыжке долбануть какого-то рядового с автоматом. Заорать, что есть мочи:

– Пожар! Спасайся, кто может!

Чтобы побольше паники и суеты.

Оглянуться. Что там «Семен Михайлович»?

Перепрыгнул, перелез препятствие. Молодец! Или это он с испугу такие чудеса демонстрирует?.. Или он от того мордатого убегает?

Перехватить, сдернуть с полицейского автомат, дать длинную очередь в потолок и по окнам, чтобы плафоны полопались, чтобы осколки стекла во все стороны. Теперь они не сунутся. Знаем мы этих служивых. Нет дураков на автоматные очереди грудью переть. Это вам не гастарбайтеров штрафовать. Теперь они залягут и будут ждать, когда приедет СОБР.

Отбросить автомат в сторону бегущих сзади.

– Лови!

Кто-то, подчиняясь инстинкту, выставил руки, поймал. Теперь все внимание будет ему. У кого оружие, тому и честь… Вывалиться из здания. По ходу свалить с ног какого-то полицейского, отбросить под ноги бегущих, чтобы образовалась куча-мала.

Теперь направо. И еще… Там двор и выход на другую улицу. Сто девяносто шагов. В прыжках – меньше. Всё это пришлось заранее промерить.

– Не отставайте, Семен Михайлович!

Бежит. Видно, что ни черта не понимает. Как-то всё так неожиданно, спонтанно. Но в спину своего спасителя глазами, ладно не зубами, вцепился, не отпускает.

Поворот. За углом угнанная несколько часов назад машина. И там, дальше, еще три. На всех углах! Потому что неизвестно было, как сложится обстановка. Ну кто их будет возле милиции искать?

Распахнуть дверцу. Сзади шум-гам, стрельба. Беспорядочная, потому что не прицельная, для пущей храбрости и очистки совести.

– Там, на сиденье, одежда. Переоденьтесь быстро. Не забудьте шляпу. И очки.

И самому, не отпуская руль, скинуть пиджачок, напялить другой. Но главное лицо – безмятежное, спокойное: я никуда не спешу, так прошвырнуться за покупками вышел.

Поглядывать лениво по сторонам, застревая взглядом на ножках и бюстах девушек. Выражение лица, мимика, жесты – это самый лучший грим. Махнуть кому-то. Засмеяться.

Сказать негромко:

– Расслабьтесь. Всё кончилось. Вы привлекаете внимание. И бороду, бороду снимите. Вас теперь по ней искать будут. Усы оставьте.

Дёргает.

– Не идет!

Хороший клей, добротный.

– Рвите с краю. Да не жалейте себя, не до того!

Зацепился, потянул, стаскивая с лица, как чулок.

– Вот так хорошо.

Остановка. Другая машина. Которая не в угоне, которая со всеми документами, потому что взята напрокат. Поехали. Вон из этого города.

«Семен Михайлович» поглядывает исподлобья.

– Зачем вы меня? Я не хотел.

– Чтобы вас тот бугай не прибил кулаками. Видали, какой он… свирепый.

– Так это ж вы его!

– Ну да, чтобы вы быстрее бежали. Или вы хотели, чтобы я вас там оставил? А сам под трибунал?

– Но нас же могли…

– Не могли. Я был на месте и всё достаточно тщательно промерил и просчитал. Наши полицейские не такие, как американские – сразу на поражение не палят. Им за каждый патрон отчитываться надобно. А они писанины не любят. Те, которые любят – те в инженеры пошли. А эти – в менты. Риски были самые минимальные. Вы бы лучше «спасибо» сказали, что я вас второй раз из-под приятелей ваших выдернул, которые, в отличие от ментов, с оружием обращаться умеют.

– Спасибо, – буркнул «Семен Михайлович».

– Пожалуйста.

– Куда мы едем?

– Всё туда же. В никуда. На экскурсию по малым городам России…

Но всё ближе и ближе к Центру. К центру событий. К Москве.

* * *

– Еще раз…

По экрану заметались какие-то люди. Они бежали, сталкивались, падали, размахивали руками, пробегали мимо камер наблюдения… Кто-то был в форме и при оружии, кто-то – нет.

Чехарда какая-то!

– Замедли… Так… Еще…

В конце коридора показалась фигура, которая медленно «плыла», приближалась, росла, наползала на экран. Мужик… С бородой и усами. Никакой из себя. Обычный.

– Стоп! Дай увеличение.

Лицо… Крупно… Хотя и чуть размыто. Ни черта не понять.

– Крути дальше.

Мужик пробежал мимо. За ним другие, с гладко выбритыми лицами. На них можно не обращать внимание.

Другая камера. Какая-то свалка. Кто-то падает, на него другой, третий. Гора человеческих тел. Вдруг с потолка посыпались осколки, погас свет. Вспышки, похожие на выстрелы. Там еще и пальба была?

– Давай сначала. С самого.

Коридор… бежит какой-то мужик с разинутым ртом… За ним сержант с дубинкой. За сержантом еще кто-то… Этого видно плохо, у него всё время руки перед лицом мелькают, не давая ничего рассмотреть. Теперь бородач.

– Стоп! Скачай этого дядю во всех ракурсах, где его получше видно, и передай на опознание. Что еще?

– В Новосибирске задержан подходящий по приметам гражданин.

– Давай его фото… Сколько их там еще?

– Немного, эпизодов десять осталось.

– Ладно, крути свое кино…

* * *

– Кого смотрим?

– Давай вот этого. Грузи его…

Экран. Фото крупно. Точнее, стоп-кадр. Лицо человека. С бородой. Рядом еще одно лицо. Хорошо узнаваемое. Лицо Президента России.

– Масштабируй.

Одно лицо стало увеличиваться, другое уменьшаться.

– Выравнивай… Давай в три четверти… Крути… Еще…

Лицо, расчерченное тонкими линиями, вертелось, двигалось на экране, как живое.

– Накладывай.

Два изображения совместились.

– Покрути еще, видишь, уши лезут. Вот так…

Вроде совпало общим абрисом, шириной лба, формой ушей. Хотя сказать однозначно нельзя, потому что прически… У одного короткая, приглаженная, у другого волосы шапкой и наползают, перекрывая детали.