class="empty-line"/>

Когда я выехал с парковки, во мне были смешанные чувства. С одной стороны, я расколол Майнера. Он согласился пустить в лабораторию «лямбда» людей Юна. Только надо связаться с Пифагором. И заодно сказать ему все, что я о нем думаю, желательно в нелицеприятных выражениях.

Про Зеро тот, понятное дело, ничего не знает, кроме того, что тот манипулирует почти всеми его родственниками и заставляет их действовать в своих интересах.

Если Юн не раздобудет какой-то информации, особенно об этом навязчиво возникающем образе некоего «глаза», я действительно перестану брать у него хоть какие-то дела.

Странно, как сочетается нелюбовь Якоба к артефактам и напичканный ими же кабинет? Ну да ладно, Миллер вон вообще из луддитов. Вот реакция на сына укрепила кое-какие мои подозрения, которые нужно проверить.

Размышляя таким образом, я снова покатался по разным авеню кругами: это настраивало меня на размышления, да и наличие хвоста хотелось бы проверить.

В голове бродили сотни мыслей, и на каком-то подсознательном уровне я очень удивился (честно), когда остановился под вывеской «Фэридун глобал банк».

Не знаю, что на меня нашло – наверное, какая-то дурацкая обида на Анджелу. Ведь даже не попросил ключа у Хофера! Двенадцать семьдесят три – вот что я запомнил.

– Что вам угодно, сэр? – с несколько нервной улыбкой спросила меня девушка, служащая банка.

Наверное, моя внешность сейчас напоминала грабителя.

Я ослепительно улыбнулся и, продемонстрировав бедной девушке «волшебную бумажку», сказал, что полиции города требуется проверить ячейку двенадцать семьдесят три.

– Но, сэр… – она слегка порозовела, – нужно разрешение старшего администратора…

Пришлось дождаться пышного очкастого парня в белой рубашке и зеленом галстуке. Оный же долго разглядывал и вертел в руках мою «опасную грамоту». Потом вызвали заместителя отделения, сухого «хорька» с жидкими усиками, а потом уже он не постеснялся потревожить по телефону владельца. Все же подпись Зеленского вкупе с визой прокурора – страшная вещь…

Наконец разрешение я получил. При этом деловое выражение моего лица не менялось: меня заставили подписать какую-то бумажку об ответственности за сохранность личной информации клиента в том случае, если это не противоречит закону.

В сопровождении двух секьюрити меня привели в банковское хранилище, где в полумраке вручили дубликат ключа, и я вскрыл ячейку двенадцать семьдесят три.

Старший смены попытался заикнуться о санкции прокурора или президента банка, но я так на него просмотрел, не издав ни звука, что последние слова он проговаривал почти шепотом.

В ячейке лежала стальная коробка с механическим цифровым замком. Я отвернулся спиной к охране и отковырял крышку лезвием перочинного ножа.

Внутри лежало несколько машинописных листов с печатями и подписями.

Я начал читать. Если опустить подробности и мелочи, там было написано следующее:

«Я, Анджела Джоан Пакеда, находясь в здравом уме и твердой памяти, без какого-либо принуждения и по доброй воле завещаю все свое движимое и недвижимое имущество самому близкому после отца человеку, своей лучшей подруге на протяжении долгих лет Мерил Рейчел Хантер. Сие мое распоряжение вступает в силу в случае моей внезапной смерти и по предъявлении оной особой требования ознакомиться с данным завещанием, так как она предупреждена о его наличии, но не знает о сути самого документа…».

В конце стояла печать и подпись нотариальной конторы Рональда Андерсена. Той самой конторы, которая недавно стихийно сгорела при беспорядках…

Вот жалко, я не прочитал это еще вчера – спросил бы у девушки, нуждающейся в моей поддержке: на кой Хиус ей это все? И кто такая, Ангр ее дери, эта лучшая и любимейшая подруга Анджелы, которой она собралась отдать все свое имущество?!

Глава 9

Гениальная аналитика. Фокус. Знакомый «вегетарианец»

Потом я поехал в аптеку Лесли, чтобы приобрести у него ту самую артефактную радиостанцию, частоту которой мне нужно будет передать Хоферу, а затем связываться с «Группой народного гнева». Арт назывался «Октопус» и был составным.

Мне очень было любопытно узнать, кто же такая Мерил Рейчел Хантер и как она связана с Анджелой. Но по понятным причинам сразу узнать я это не мог: побочный вопрос может повредить основному делу. Собственно, поэтому и была нужна радиостанция. Теперь я не должен быть в общей системе – максимально, о Круг Созвездий! Каждый мой шаг отныне должен быть взвешен словно на аптекарских весах, как у того Лесли.

Змей Великий! Вот ведь вырвался с курорта домой – а тут ситуация даже и хлеще: в горах было опаснее, но хотя бы понятно. Там аквалангисты Лив, а тут мы с Миллером. Кстати, где он там пропадает, этот «кроткий, Генрих?

Сначала я спросил Адамса, приходил ли к нему человек с ноздрями летучей мыши, называвший себя Максом? Тот подтвердил мои предположения. После этого я позвонил в «Степ-Гоу» мадам Пиланж и позвал Макса. Он оказался там, и я с удовольствием наорал на него. Конечно – я был не прав. Но формальным поводом было то, что он подвел меня с часовщиком, не выяснив его личность. Макс пытался оправдываться, что он, дескать, не смог, зато все отнес Эмилю Дергу, не поддавшись чарам секретарши. Почему-то это взбесило меня окончательно, и я, пообещав Максу устроить ему веселую жизнь, повесил трубку.

Повторюсь – я понимал, что я не прав. Но, сорвавшись на слабом Максе, мне стало легче. Немного легче…

Лесли в своей обычной манере предложил мне отвлечься, и я согласился: ну не было у меня сил больше. Потому мы с ним немного посмотрели визор, а станцию я сразу настроил и передал шифровку с волнами для связи. Вот как раз поменяю систему в «роллинге» – не стоит оставлять такое в офисе, а за машиной придется тщательно следить.

Мы посмотрели три подряд выступления Гарри Ленгара, который уморительно показывал деревенских увальней из центра Купола, причем любых национальностей. Правда, смеялся я как-то нервно…

Я очень не хотел уходить от Адамса, так как боялся ехать в офис. Что-то мне подсказывало, что Алисы и сегодня не будет… Это все дурацкая интуиция сиблинга… а может, я просто обманываю сам себя? Снова после осколка яркого счастья я буду один в темном и мертвом помещении? Всегда со мной так – только злодейка-судьба поманит меня чем-то прекрасным, чем-то по-настоящему важным и ценным, а тут либо я не замечу этого в погоне за призраком, либо, поверив, получаю фальшивую приманку… И зачем мне эта дурацкая везучесть? Что мне с ней делать?.. Да еще эта интуиция сиблинга, что мы знаем о ней? Сильно ли она отлична от интуиции единорода? Лучше ли она помогает? Или как у всех – дает неясные и смутные намеки?

В таком умонастроении мое поведение было ничуть не лучше и не «выше» тех единородов –