Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Суверенитет или смерть Греции. К вопросу о референдуме и роли МВФ
По прошествии времени вновь возникает вопрос: чего хотел добиться Алексис Ципрас, когда решился на такой шаг, как референдум? Сам вопрос референдума[61] был поставлен совершенно обосновано: не о долгах, а о существовании Греции как государства. Так, по крайней мере, это видели жители Греции.
Сегодня уже всем понятно, что Международный валютный фонд — это структура, которая ещё со времён существования Советского Союза занималась десуверенизацией государств, загоняя их в долги. Условием же выхода из долговой ямы, что самостоятельно мало кому удаётся осуществить, всегда становится лишение суверенитета. И в этот раз речь шла именно о том, будет ли Греция суверенным государством, сохранится ли греческая культура, традиция, идентичность, от которой произошли культуры многих славянских народов, или Греция превратится в очередной плацдарм для экспериментов транснациональных корпораций. По сути, Ципрас возложил на себя роль спасителя Греции, которая оказалась на грани краха, вообще на грани существования. Ципрас, безусловно, вошёл в историю, потому что ему пришлось сдерживать натиск так называемой «тройки» и выводить Грецию из-под удара в ситуации угрозы растворения в безликом пространстве Европы, которую построили Соединённые Штаты Америки совместно с евробюрократией. Для этого ему и нужна была поддержка народа. Но премьер-министр Греции не смог удержать контроль над ситуацией. Покорившись року финансовой оккупации, он сдал надежды миллионов греков глобалистским элитам. И проиграл.
Если же говорить не столько о геополитическом, сколько об экономическом значении референдума, то Алексис Ципрас, по сути, предложил полностью пересмотреть схему кредитования и выплачивать долг на других условиях. В нынешних обстоятельствах это выглядело довольно смело и революционно. Греция просто физически не в состоянии погасить огромный долг, потому что её ВВП не растёт, а падает. И будет падать всегда, пока Греция будет находиться в лапах глобальной олигархии, высасывающей из неё все соки. Но насколько были адекватны те предложения, которые Греция делала донорам из ЕС? И не было ли это чистым популизмом со стороны нового греческого правительства, которое пыталось удержаться у власти, пожертвовав интересами Греции? История показала, что именно эти предложения заключали в себе возможность спасти Грецию и дать ей позитивный сценарий через списание части долга и снижение процентов. Однако Международный валютный фонд не желает идти по такому пути. Его задача состоит не в том, чтобы дать Греции надежду и попытаться как-то выправить экономическую ситуацию в стране, а в том, чтобы как раз таки не дать Греции возможность вздохнуть и состояться экономически, выполнив свои обязательства перед собственным населением. То есть задача Международного валютного фонда — загнать Грецию в такую ситуацию, из которой она не сможет выйти, став заложницей нынешней евробюрократии и транснациональных корпораций.
Основной конфликт между предложениями Ципраса, с одной стороны, и предложениями МВФ и Евросоюза — с другой, как раз и заключался в том, что предложение Ципраса исходило из возможности вернуть Грецию в поле нормального экономического существования. То есть дать ей шанс с помощью приостановки постоянных непосильных выплат, которые не позволяют греческой экономике вздохнуть, аккумулировать средства для развития экономики. Но именно этого важно не допустить Международному валютному фонду, потому что его задача обратная: не позволить Греции действовать самостоятельно, загнать её ещё глубже в кризис, в экономическую зависимость. И, как результат, не дать ей возможность вообще когда-либо действовать самостоятельно и суверенно. Это два противоположных вектора.
Но чего же при этом хотят сами жители Греции? Ведь большинство греков шли голосовать не столько за реформы, — многие о них даже не слышали, — сколько за то, чтобы быть суверенными и независимыми. Экономика, от развития которой зависит, насколько хороша и комфортна будет жизнь, по большей части ими в этом референдуме не учитывалась. Греки проголосовали за то, что им важнее.
Для любого здорового народа, который сохранился цельно и органично, главными категориями являются его идентичность и суверенитет, а экономика всегда вторична. Но современный мир транснациональных корпораций ставит экономику выше всего, утверждая, что идентичность — ничто, она не имеет значения; что народы — это чепуха, и они должны быть растворены в глобальном плавильном котле, а самое главное — экономическое благосостояние. Греки же сделали абсолютно правильный акцент на своей цивилизационной состоятельности, на своём цивилизационном существовании, чего их оппоненты из еврокомиссии и Международного валютного фонда как раз и стараются лишить, загнав в исключительно экономическое поле, где человек превращается в потребительскую машину, которая бесконечно производит и потребляет…
Цивилизационная уникальность и изначальная аутентичность народов — это то, что положено на одну чашу весов, в то время как на другой находятся международные кредиторы, для которых вопрос денег всегда не решён. Всё, в конечном итоге, упёрлось в миллиарды, которые Греция должна, и в миллиарды, которые она ждёт от МВФ, чтобы тут же вернуть их в счёт погашения прежних долгов. Однако на МВФ свет клином не сошёлся. Россия тоже когда-то находилась в долговой зависимости от МВФ, но, одна из немногих, вырвалась из этого плена. Не сошёлся свет клином и на Германии, которая сегодня осуществляет экономический диктат, сама неся большие издержки от непрекращающегося кризиса. Есть ещё другие векторы, другие усиливающиеся игроки, такие, как Россия. И возобновление экономических отношений с российской экономикой, что невозможно в ситуации санкций, — это альтернатива для Греции. Есть ещё более крупные альтернативные экономические структуры, чем Россия, скажем, Евразийский экономический союз, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), которые открываются для Греции в случае её отказа от сотрудничества с «тройкой». И преимуществ это даёт гораздо больше, чем минусов. У БРИКС имеются такие же финансовые институты долгосрочного кредитования под низкие проценты, как и у Запада. И в случае необходимости перекредитовать Грецию вполне сможет, например, Банк развития БРИКС. Причём на гораздо более выгодных условиях, чем те, которые предлагает сегодня МВФ. И у БРИКС, и у ШОС, в отличие от МВФ, совершенно иные приоритеты. Собственно, как у России и евразийских проектов в целом. Поэтому выход Греции из европейских структур как раз дал бы ей всю полноту свободы выбора. В то время как МВФ и европейские структуры ничего, кроме рабства, Греции предлагать не собираются.
И всё же пока кризис ещё не столь ощутим, большинство греков выступают за сохранение страны в составе Евросоюза. Возникает закономерный
