Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гражданская политическая нация подразумевает гражданство для всех, вне зависимости от происхождения, растворение каждого новоприбывшего в базовом принимающем обществе, которое имеет свой общественный договор и нормативы. Но если количество прибывающих превышает 10 % в поколение, это невозможно растворить. Тогда и возникают анклавы. С этой проблемой столкнулись не только французы и европейцы, но и сами Соединённые Штаты Америки, которые давно не растворяют никакие этнические анклавы: ни мексиканские, ни китайские, ни другие, — а живут с ними в ситуации вынужденного мультикультурализма. Мультикультурализм составляет основу не только всех европейских, но и всех западных государств. Поэтому речь нужно вести о трансформации Запада как цивилизационного образования. Только так весь комплекс нынешних проблем можно будет решить. Впрочем, американский опыт ассимиляции мексиканских кланов, растворения испаноговорящих общин, скажем, в той же Флориде или китайских в Калифорнии весьма плачевен. Мультикультурализм и толерантность провалились не только в Европе, но и в США, о чём свидетельствуют события в Балтиморе, Фергюсоне, протесты в Нью-Йорке, Шарлоттсвилле и так далее. Получается, что и в США этот же подход не реализован, в Америке происходит всё то же самое, что и в Европе. Количество иммигрантов превышает возможность их ассимиляции и даже интеграции в базовое общество. Так же как в Европе, они создают в Соединённых Штатах анклавы и требуют политических прав, осуществляя своё прямое влияние на общество и на регионы, в которых эти анклавы образуются. А если иммигрантам не идут навстречу, они начинают устраивать беспорядки, переворачивать автомобили, жечь покрышки и закидывать полицейских камнями. То есть Америка никак не защищена от тех же самых проблем, которые она создала Европе. Получается, что изначально США создали эти проблемы Европе в отместку, но и самим нечем похвастаться. Там та же самая ситуация. Общественное единство «великой американской нации» висит на ниточке, и если кто-то задастся целью развалить США, используя внутренние противоречия анклавов, которые там существуют, то он это сделает в два счёта, и от хвалёной Америки ничего не останется. И уж кому-кому, но не Америке соваться со своими цветными революциями в Евразию, в Россию, в постсоветское пространство.
Девятый вал — «отцы семейств» и изнасилования[56]
Мигрантов в Европе оказалось так много, что им давно потеряли счёт. Власти Германии называют цифру более миллиона человек, а в целом европейские официальные структуры давно уже потеряли счёт въехавшим на территорию ЕС мигрантам. Проще сказать, какая по счёту волна миграции накрыла Европу. Очевидно, что количество проблем с мигрантами будет только увеличиваться пропорционально количеству прибывших. А поток будет лишь нарастать, хотя бы в силу того, что с первой волной в Европу прибыли «первооткрыватели» — отцы семейств. Мы знаем, что в Арабском мире — мире традиционном — очень сильно общинное сознание, а это значит, что за ними в европейские города потянутся родственники, семьи, для того, чтобы собраться вместе. Родные и близкие «первооткрывателей» Европы устремятся на пространство, куда уже будет проложена проторённая тропа. Вот тогда первый, «тестовый» поток мигрантов в Европу превратится в полноводную реку, значительно увеличившись в объёме, если не будут предприняты какие-то кардинальные или даже радикальные меры по остановке этого потока. А пока первая партия молодых мужчин вдали от своих жён ищет удовлетворения.
Европейская пресса очень много пишет о таком явлении, как тахарруш гамаи[57] — примером которого стали массовые изнасилования в немецком Кёльне[58]. Оно продолжает расползаться по Европе. Но европейские СМИ (видимо, чтобы успокоить жителей европейских городов) пишут, что для арабского мира это явление довольно обыденное: бедные молодые люди, у которых нет денег на жену, массово нападают на женщин, чтобы добиться от них хоть какого-то сексуального удовольствия. Впрочем, Европе ещё только предстоит открыть для себя этот и многие другие арабские обычаи, как позитивные, так и негативные. То, с чем сталкивается сегодня Европа, — есть ситуация проявления слабой идентичности, пасующей перед напором энергии арабских масс, которые сюда прибывают. Это, по сути, разные миры, разные системы координат, разные среды. Одна из них более сильная, более энергичная, более напористая, будет продолжать насаждать свои представления о том, как нужно существовать в обществе, и что допустимо, а что нет. А другая — более слабая среда — аморфная, размытая, бессмысленная, коей является сегодня Европа, вынуждена будет с этим смириться, признать (пусть через силу) правоту и учитывать те особенности, которые несут в себе прибывающие новые жители стремительно меняющейся Европы.
Изнасилования, с которыми столкнулась Европа, — это только вершина айсберга. Ибо сейчас люди, приехавшие из традиционного арабского мира, где действует серьёзная система ограничений, ощутили во всей полноте такую вот европейскую свободу, понятую ими, как вседозволенность. Для них система европейских ценностей, нормативов, и общественных соглашений — это никакие не идеалы. Хотя именно к ним Европа двигалась столетиями: раскрепощение, освобождение от любых ограничений, вседозволенность, доступность, полная открытость. Плюс сама европейская среда, та манера поведения и позиционирование себя в обществе, к которым привыкли европейские женщины, по сути, провоцируют тех, кто приехал из мира строгих ограничений общественной морали и жёстких правил. Эта системная несовместимость, в конечном счёте, выльется в победу одной из соприкасающихся сред, в доминацию более сильной мировоззренческой модели над более слабой. Что-то подсказывает, что это будет более сильная система ценностей.
Новое миграционное законодательство — новые мигранты[59]
В какой-то момент, поняв, что проблема не решается сама по себе с помощью невидимой руки
