либерализма, в Европе решили заново разработать миграционное законодательство. Суть предложений Еврокомиссии на этот счёт заключалась в том, чтобы передать полномочия в этом вопросе целиком и полностью центральным структурам Евросоюза. В Брюсселе разработали предложения по реформе европейской миграционной системы и укреплению легальных путей в Европу. Всё это было подготовлено на смену действовавшему до этого Дублинскому соглашению, подписанному странами ЕС в 1990 году, по которому ответственность за приём беженцев ложилась на ту страну, чью границу изначально пересёк мигрант. В итоге приграничные государства Евросоюза, такие как Греция и Италия, вынуждены были принимать на себя основной удар миграционного кризиса, в то время, как страны Центральной Европы всё чаще стали заявлять, что принципиально и на вполне законном основании вообще не должны принимать беженцев.

Новое законодательство облегчает участь Греции и Италии, ведь приём беженцев становится в этом случае делом всех государств Европейского союза. Новый порядок подразумевает что беженцев будут размещать и на территории тех государств, которые миграционный кризис поначалу не затронул. Это новые члены Европейского союза — страны Прибалтики, Польша, Болгария, Румыния и так далее, которые при таком централизованном решении миграционного кризиса принуждаются принимать по квотам то количество беженцев, которое им директивно спускают из центра. Здесь уже никакие разговоры о желании или нежелании принимать беженцев, никакие специальные требования не должно иметь значение. И если по Дублинскому соглашению у государств оставалась определенная свобода действий при решению подобных проблем, то сейчас её нет. Новое законодательство стало моментом истины для Европейского союза: либо этот шаг укрепит ЕС и заставит всех действовать синхронно, сообща, принимая на себя одинаковую ответственность, совместно перенося все тяготы и лишения. Либо же это соглашение развалит Европейский союз: начнутся бунты, в результате недовольные начнут просто игнорировать это соглашение, что, по сути, выведет их за рамки нынешнего ЕС.

Нормативно должно быть так: центр — Брюссель — квотирует беженцев по странам, определяя, сколько должна принять Германия, сколько Венгрия и т. д. Но вот уже Венгрия, так или иначе, сопротивляется решению центра. Латвия говорит: «Мы хотим, конечно, помочь Евросоюзу, поэтому готовы принять сто человек, а лучше семьдесят, и не из стран арабского мира или Африки». Как в таком случае квотирование соотносится с пересмотром миграционного законодательства, — пока не понятно. Ещё больше развязать руки Брюсселю? Пока же квоты носят, скорее, рекомендательный характер в силу того, что у каждого государства есть своё национальное законодательство, которое также регламентирует процесс приёма беженцев-мигрантов и даёт ему возможность самостоятельно решать эти проблемы, с учётом своей специфики. С принятием нового законодательства квотирование становится более жёстким. Здесь уже никакие разговоры о собственном законодательстве не принимаются в расчёт, и никакой свободы в этом вопросе у государств Евросоюза не осталось: надо принимать столько, сколько прописали в документе, без разговоров.

Пересмотр Дублинского соглашения может иметь далеко идущие последствия. Например, повлиять на шенген. Этот вопрос вообще становится испытанием для Евросоюза, потому что сейчас европейские государства ещё обладают достаточным национальным суверенитетом, чтобы оградиться забором от мигрантов и сказать, что не будут их принимать или будут, но в ограниченном количестве. А это и есть подрыв основы шенгена. Ибо, по сути, таким образом прекращается свободное перемещение внутри ЕС — беженцы упираются в заборы тех или иных национальных государств, но в них же упираются и все остальные. До выяснения, так сказать.

Если все будут согласны исполнять новое законодательство, то это, скорее, укрепит шенген. Здесь уже никаких разговоров о заборах возникать не должно. Есть общее решение: принимать столько-то беженцев — принимайте, всё в рамках единой системы. Но как только кто-то начнёт упираться, тут уж ни шенгену не поздоровится, ни самому Европейскому союзу. Момент истины наступит в ту минуту, когда квоты станут законом.

Евросоюз диурнически последователен и если Европейский союз действительно собирается укрепляться, приводить всё к единым стандартам, то странно, почему Дублинское соглашение не было пересмотрено, когда Европа только столкнулась с нарождающимся кризисом. Получается, что потеряли время, а сейчас спохватились. Или у некоторых государств Европейского союза всё же были сомнения о том, надо ли им платить такую цену, чтобы оставаться в ЕС? И всё это время шли какие-то теневые консультации о том, стоит ли пересматривать это соглашение, и к чему это может привести. Нам просто неизвестна некая закулисная сторона. Но в любом случае, тот, кто будет не согласен, бросит вызов закону, поставив тем самым под вопрос своё нахождение в ЕС. Будет ли Европейский союз избавляться от тех, кто не готов идти до конца по пути растворения в плавильном котле единой Европы, как с точки зрения идентичности народов, так и с точки зрения особенностей своих национальных законодательств, регламентов и правил? Насколько серьёзно можно относиться к этому пересмотру, и вообще, насколько устойчиво это возможное соглашение? Пока в государствах-«локомотивах» Европейского союза готовятся к тем или иным очередным выборам, попытка унифицировать миграционное законодательство откладывается. Когда выборы проходят, вопрос миграционного законодательства поднимается снова. Принятие мигрантов — это непопулярная мера, и никто из кандидатов не готов положить свой рейтинг на алтарь столь непопулярного среди европейцев решения. Проблема не решается, но всё время откладывается. Европейский союз переживает не лучшие времена.

Конец шенгену и удар по евро

В какой-то момент о кризисе доверия к Старому свету заговорил такой мастодонт европейской политики, как глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер. По его словам, к длинному списку нерешённых проблем ЕС добавляются новые: нескончаемый приток беженцев неминуемо ведёт к восстановлению постоянного контроля на границах Европы. Это, по мнению Юнкера, грозит развалом шенгенской зоны. А с её исчезновением, убеждён Юнкер, в обращении евро не будет никакого смысла[60].

Под усиленный контроль свои границы взяли Австрия и Германия. Страны Евросоюза, расположенные на юго-востоке, продолжают строить заборы в надежде остановить беженцев. Северные державы Старого света ввели усиленный режим проверки документов. В итоге, каждая страна действует в рамках своих внутренних правил, забыв о шенгенских соглашениях. Так прав ли Жан-Клод Юнкер, утверждая, что как только рухнет шенгенская зона, еврозона также придёт в упадок?

Между устойчивостью шенгенской зоны — как соглашения о границах и неких общих правилах передвижения, — и проектом Евросоюза в целом, в котором действует единая валюта, существует прямая зависимость. Евросоюз в его нынешнем виде — это, в первую очередь, зона свободной торговли, беспошлинного оборота товаров и единой системы свободного перемещения грузов. Вся экономика ЕС построена на отсутствии каких-либо границ, заградительных барьеров, пошлин и таможен между государствами — членами Евросоюза. И шенгенская зона