Жилища все имеют относительно стандартную планировку. Это углубленные на 0,2–1 м полуземлянки, в плане прямоугольные, длина их стен в среднем колебалась от 2,5 до 3,5 м, хотя иногда была несколько больше или меньше. Это, вероятно, связано с наиболее распространенным размером бревен, из которых возводились стены срубной конструкции. В центре жилища располагался открытый очаг, фиксируемый археологами как пятно прокаленной глины или суглинка и скопление углей и золы.

<…>

В III веке, с переходом к «киевскому» этапу развития, резко снижается изготовление лощеной посуды, почти исчезает орнаментация горшков по венчику, а сами горшки несколько изменяются по форме, становятся более приземистыми.

<…>

Среди украшений довольно многочисленны и разнообразные, часто привозные прибалтийские и провинциально-римские фибулы, изредка встречаются стеклянные античные и византийские бусы…

Среди орудий труда на киевских поселениях наиболее многочисленны пряслица, имеются железные наральники, косари, тесла, долота, кольца, шилья и швейные иглы, рыболовные крючки, ножи.

Все жилища расположены компактно, в линию, отдаленно напоминающую улицу. В заполнении котлованов полуземлянок встречены обломки ножей, фибул, шильев, стеклянная бусина. Тазовское второе поселение… с остатками пяти жилых построек было особенно богато находками — это ножи, литейные формы, пряслица, костяной гребень, игла, удила, а также бронзовые проволочные височные кольца и колокольчик.

Опять височные кольца!

Любопытно, как располагались поселения людей киевской культуры. Этакими «кустами» они строились, замкнутой общностью из нескольких деревенек, вокруг которой было незаселенное пространство. Мы еще увидим аналогичную структуру размещения поселений у ранних славян.

Вот что отмечает археология:

Особый же интерес представляет… группа Грини-Вовки, сравнительно редкие памятники которой разбросаны по широкой полосе от устья Березины (Абидня) до среднего течения Псла (Вовки), отмечены в устье Припяти (Грини), в Среднем Подесенье (Змеевка, Мена 5) и в устье Трубежа в Среднем Поднепровье (Решетки). Эта полоса как бы разрезает на две части ареал остальных памятников горизонта Рахны-Почеп.

Керамика этой группы зачастую покрыта расчесами или штриховкой… Во всяком случае, обитатели поселений типа Грини-Вовки, составившие затем и существенную часть носителей киевской культуры, были выходцами с севера, из южной части лесной зоны.

По оценкам исследователей, это движение с севера происходило на протяжении II века. Когда и зарубинецкая культура сгинула под ударами сарматов, и сами сарматы ушли в свои злые степи. А время новых интервентов еще не пришло…

Таким образом, киевская культура образована действительно теми самыми местными уроженцами, которые пережили бастарнскую и сарматскую оккупацию, но затем снова вернулись к своей прежней жизни, и выходцами из лесной зоны севернее, обитаемой венедами и смешавшимися с ними беженцами от прежних нападений на земледельческие культуры лесостепи. Начиная еще, возможно, с киммерийцев.

И, вероятно, именно вторжение готов заставило эти, все еще на живую нитку сшитые, группы репатриантов сплотиться в новую, хотя и наследную прежней, общность. Ибо постзарубинецкие группы были просто вынуждены потеснее сплотиться, чтобы дать отпор новым агрессорам. И, что характерно, дали. Но об этом речь чуть впереди.

ИТАК:

I–II вв.н. э. На базе постзарубинецких групп и возвращающихся, после уничтожения бастарнов и ухода сарматов, эмигрантов из лесной зоны образуется киевская культура, по многим деталям похожая на позднейшие славянские. Это позволяет причислить ее к первой действительно предславянской культуре (см. рис. 23).

Рис. 23. Генеалогическое древо

Одним из племен, сыгравших очень важную роль в истории Европы времен Великого переселения народов, были готы. Но чтобы понимать контекст, в котором они действовали (и содействовали появлению славян на исторической арене), давайте взглянем на общую ситуацию начала нашей эры.

Примечание про пейзаж перед тектоническим сдвигом народов

Если сделать мгновенный снимок эпохи Европы I–II веков, то можно увидеть, как набирает силу некий хаос. Это еще не кипение, но уже та стадия, когда в воде под действием нагрева появляются маленькие белые пузырьки, и вода подергивается мутной, словно туман, завесой.

«Подогревала» всех расширяющаяся Римская империя.

На крайнем западе, в нынешних Испании и Португалии, после гражданской войны 68–69 годов, которую поднял Г. Юлий Виндекс против Нерона, и восстания астуров, происходит быстрая урбанизация и романизация. До новой гражданской войны 193–197 годов «старые» племена здесь практически исчезли, превратившись, по сути, в римлян. В соседней Франции происходят те же процессы — бурно растут города, значимые и по сию пору (Нарбо-Марциус — Нарбонна, Лугдунум — Лион, Арелат — Арль, Бурдигала — Бордо, не говоря уже о Лютеции — Париже). А параллельно урбанизации усиливается и романизация, несмотря на спорадические восстания. Но территория эта пограничная, и с востока, из-за Рейна, сюда начинают вторгаться германские племена.

Рим ответил в присущей ему манере. Первое поражение германцам нанес Юлий Цезарь, и граница империи с ними была проведена по Рейну. При его преемнике императоре Августе его пасынок Друз со своим братом Тиберием, тоже будущим императором, перешли реку и перенесли войну на германскую территорию. В 9 году до н. э. римские легионы построили свои лагеря на берегах Эльбы. Но в «зеркальном» относительно Рождества Христова 9 году н. э. вождь племени херусков Арминий (он же Германий или Герман) жестоко наказал интервентов, уничтожив в Тевтобургском лесу три легиона и шесть когорт вспомогательных войск, после чего империя была вынуждена втянуть щупальца обратно и, хотя в отдельных походах доходила и до Эльбы, больше не пыталась установить военный контроль над территорией Германии.

Что в простых понятиях тогдашних варварских народов означало фактически приглашение приходить и грабить, чем германцы с увлечением и занялись. Правда, Рим тоже им спуску не давал, совершая собственные рейды на территорию противника и не давая тому вторгаться в Галлию. И ситуация сама собой шла к взаимоприемлемому консенсусу — германцы поняли, что лучше за блага цивилизации платить товаром и серебром, нежели кровью, а империя — что германцев выгоднее нанимать в солдаты, нежели оставлять их мечтать о грабежах и воинской славе, а затем расхлебывать последствия этих мечтаний. Но тут все испортили маркоманны, которые в 166–180 годах жестоко атаковали римлян у южных границ Германии. Империи пришлось довольно тяжело в столкновении с этими «мужами Пограничья» (а именно так переводится название Markemann или, по-латински, Marcoman), и неслучайно Маркоманнские войны считают как началом Великого переселения народов, так и этапом, после которого начался неудержимый закат великой Римской империи.