Но главное — они привели в движение множество племен, и не только германских.

Основные боевые действия поначалу развернулись на дунайской границе в районе Паннонии. В 166–167 годах входившие в маркоманнский союз лангобарды и присоединившиеся к ним убии прорвали лимес в Нижней Паннонии и вторглись в глубь этой провинции. Маркоманны и квады проникли в Паннонию в том же году и, пройдя Рецию и Норик, перешли через Альпы, ворвались даже в Северную Италию, едва не захватив Аквилею.

Тогда эту атаку удалось отбить. Но постепенно германские вторжения охватили Дакию, Верхнюю Мезию, Норик и Рецию. И втянуты в них оказались хавки и хаты из региона Рейна — Нижнего Майна, маркоманны и квады с Чехии и Моравии, гермундуры и наристы от истоков Эльбы, котины, озы и буры с территории Словакии, роксоланы с востока и костобоки с северо-востока Дакии. А из устья Дуная — уже знакомые нам бастарны и певкины. От Одера и Вислы и даже от южных берегов Балтики пришли виктуалы, асдинги, лакринги. Аланы прискакали из степей.

Множество народу пришло в движение, оставив на местах своего прежнего обитания женщин, детей, стариков и младших братьев. А потом значительная часть ушедших не вернулась — кто полег от римских мечей, а кто решил, что новые земли лучше. Кого-то разбили и расселили на ими же опустошенных до того территориях, как наристов в Паннонии. Кого-то пленили и тоже расселили, но уже в качестве колонов, как пленных маркоманнов в районе Равенны. А кто-то покорился римлянам и получил новые земли от них, как, например, асдинги, одно из племен вандалов, которым император Марк Аврелий лично отвел в 174 году территории для поселения в Дакии. Правда, до этого асдинги напали на костобоков (скорее всего, по наущению римлян, ибо позднее в Риме в качестве пленных или заложников оказалась семья костобокского конунга) и захватили их земли. Но и сами подверглись атаке со стороны конкурирующих лакрингов и были разбиты. После чего их остатки Империя и поселила на северо-западе Дакии.

В общем, всех взбаламутили задиры-маркоманны. А заодно создали — не осмысленно, конечно, так получилось — значительные регионы разреженности на севере Европы. Одно ли ушло войско или прихватило с собою жен и детей (тут ведь уже не просто походы мужчин, тут тектонические сдвиги целых пластов этнической «коры» тогдашней Европы) — там, где жило племя, образуется относительная пустота. Но земли эти никому пока не нужны, ибо перед всеми дрожит и искрится мираж быстрого обогащения за счет Рима. Да еще и расселения на развитых, богатых имперских территориях.

Теперь бросим взгляд на то, что творится дальше на востоке. А там живут бастарны зарубинецкой культуры. И регулярно снаряжают экспедиции к своим родичам поянешти-лукашевской культуры, вместе с которыми с удовольствием тоже пощипывают кусок римского пирога. Правда, возвращаются, судя по находкам, немногие…

Южнее и восточнее бастарнов по Степи передвигаются сарматские и аланские племена, которые «дожевывают» остатки скифов. Основная часть последних зацепилась за Крым, где начало складываться уже почти настоящее классическое государство. Впрочем, не только скифское: судя по некрополям, с ними вполне хорошо уживаются еще и греки с сарматами. Скифы уже практически полностью осели на землю, и, в общем, ведут тот же образ жизни, что и другие эллинизированные народы в Северном Причерноморье.

А еще здесь же, в Северном Причерноморье, в Сарматии, живут какие-то бораны и боруски. Что-либо определенное об их этнической принадлежности сказать никто не берется, но бораны были — правда, позже, уже при готах — важными мореходами. А моряками за день и даже за год не становятся. И лоции тогда не издавались, и, следовательно, особенности навигации по Черному морю оные бораны должны были изучить на собственном опыте. Значит, есть повод видеть в них один из местных, причерноморских народов. Может быть, даже и потомков скифов. Раз устроили государство — отчего не освоить и морское дело?

Вслед за скифами потихоньку меняются и сарматы. В первые века нашей эры у них начинает развиваться ремесленное производство, а все больше кочевников тоже переходят к полуоседлому и оседлому существованию. Закономерно начинается распад родо-племенных отношений и зарождение классов. Не менее закономерно обострение борьбы различных политических группировок, которые в тех условиях неизбежно принимают этнические черты. А потому уже знакомые нам аланы становятся во главе племенного союза, который постепенно выдвигается на первые роли. Поджимая и своих «отцов» сарматов. Это пока чистые кочевники.

В итоге в III–IV веках в степях Северного Причерноморья складывается рыхлая, но многочисленная конфедерация постсарматских племен, прежде всего аланов и аорсов. Но далее они идут все по той же проторенной дорожке: сначала грабежи, затем обмен, а далее и копирование изделий античных ремесленных мастерских. Получая тем самым капли яда материального и далее классового размежевания. Так что и аланов ждал тот же результат, что уже приняли скифы.

А пока у нас I–II века, и после Маркоманнских войн этнокалейдоскоп не просто завертелся как бешеный. Его разнесло. Словно кто-то большой и сильный хрястнул каблуком, и стекляшки-народы рассыпались в хаотичном порядке.

А теперь вернемся к готам.

Начали они свой поход довольно давно — еще до нашей эры. К I веку н. э. их фиксируют по побережью Балтийского моря между Одером и Вислой как древние авторы, так и археология. История готов известна нам по сочинению Иордана:

С этого самого острова Скандзы, как бы из мастерской, [изготовляющей] племена, или, вернее, как бы из утробы, [порождающей] племена, по преданию вышли некогда готы с королем своим по имени Бериг.

То, что готы переселились именно из Скандинавии (археологически — северная группа), ни у кого серьезного сомнения не вызывает. В частности, это подтверждает племенное название гаутов, что жили на территории Южной Швеции еще многие сотни лет после рассматриваемой нами сейчас эпохи. Тот самый очередной случай, когда группа «активистов» (согласно легенде, всего на трех кораблях) отправляется в дальние дали, а основной костяк племени остается на месте.

Лишь только, сойдя с кораблей, они ступили на землю, как сразу же дали прозвание тому месту. Говорят, что до сего дня оно так и называется Готискандза.

Сегодня мы знаем эти места по так называемой вельбаркской археологической культуре. Она появляется здесь в 20 х годах I века н. э., заменив при этом оксывскую культуру. Которая, как мы помним, была следствием развития кельто-германских контактов, то есть влияния латенской культуры на ясторфскую. А оксывская — это, в частности, родина ругов-ругиев. Еще не слишком-то оторвавшихся от вандалов — как и вообще всех пшеворцев и оксывцев друг от друга.

И —

— вскоре они продвинулись оттуда на места ульмеругов, которые сидели тогда по берегам океана; там они расположились лагерем, и, сразившись [с ульмеругами], вытеснили их с их собственных поселений. Тогда же они подчинили их соседей вандалов, присоединив и их к своим победам.

Вельбаркская культура не живет с оксывской. Она ее именно «вытесняет». И настолько плотно, что долгое время даже занимает ту же территорию. Вот и ругов вытеснили. В конце концов аж до границ Римской империи.