Зато к востоку от Одера — прав Тацит! — нет постоянного оседлого населения. Во всяком случае, археология не смогла обнаружить здесь комплексы местных культур, начиная с середины — второй половины III века до н. э. и далее. Лишь венеты-венеды бродят. И значит, затеряться в медвежьем углу меж германцами на западе и юге и балтами и финнами на севере и востоке, по пути соединившись с венедами неопределенной этнической ориентации, — это как раз дает шанс на самосохранение. Более того — даже на главенство. Ибо хотя теперь скифы-земледельцы и мирными людьми стали, но все равно за плечами — опыт государственной жизни, ведения сельского хозяйства, ношения больших щитов, столь удобных, когда надо выстоять против атаки лихой сарматской конницы.

Косвенно эту возможность формирования некогда кельтизированных венетов в качестве праславянского этноса под влиянием скифов-потомков ариев подтверждает… сам славянский язык, всеми лингвистами однозначно признающийся сохранившим наибольшее количество архаичных санскритских черт и действительно до сих пор впечатляюще сходный с тем, на котором говорят в Индии.

И тогда же, где-то во временном пространстве вокруг «нулевого» года, стали развиваться —

— процессы перераспределения изоглоссных областей в балто-славянском континууме диалектов, приведшие к выделению тех из них, которым через некоторое время предстояло стать славянскими.

При этом кто-то —

— принес в балто-славянскую среду тот кентумный элемент, который отличает балтские языки от славянских.

Мы об этом говорили раньше. Вот теперь и обнаружилось, кто — принес.

Вообще венеды — очень странное образование. Весьма значительное и одновременно незаметное. Оставившее в языках балтских и финских — и даже германских! — народов понятие о себе —

— д.-в.-н. Winida (> н.-в.-н. Winden «словенцы», но Wenden «сорбы»), д. — исл. Vinðar, д.-а. Winedas, Weonedas.

И в то же время не оставившее после себя явной археологической культуры. Упоминаемое античными и раннесредневековыми авторами, но не оставившее заметных следов в исторических событиях…

Чтобы получше разобраться в этой теме, посмотрим, что древние говорили о венедах, воспользовавшись для этого прекрасным обзором великолепного исследователя К. Егорова.

Этноним «венеды» впервые появляется у Тацита в работе «О происхождении германцев и местоположении Германии», написанной в 98 году н. э. В последней главке написано:

Здесь конец Свебии. Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью повторяют германцев. (Плиний Старший твердо относит певкинов и бастарнов к пятой, из пяти, группе германцев.) Неопрятность у всех, праздность и косность у знати. Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многие из их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне. У феннов — поразительная дикость, жалкое убожество; у них нет ни оборонительного оружия, ни лошадей, ни постоянного крова над головой; их пища — трава, одежда — шкуры, ложе — земля; все свои упования они возлагают на стрелы, на которые из-за недостатка в железе насаживают костяной наконечник. Та же охота доставляет питание как мужчинам, так и женщинам; ведь они повсюду сопровождают своих мужей…

Тацит в конце I века н. э. застал и описал следующую ситуацию в Центральной и Восточной Европе. Прибалтийское побережье занимают эстии (летто-литовские племена, имя которых перешло финским эстам), у которых римские купцы берут янтарь. На самом севере Ботнического залива живут фенны — лопари-лапландцы (тоже относящиеся к финской группе, но не финны, которые в это время уже перешли к земледелию). На южном побережье Балтики уже высадились новые германские племена из Скандинавии: от ругов на левобережье Одера до готонов (будущие готы) на правобережье Вислы. Южнее почти всю территорию центральноевропейских равнин между Одрой и Вислой занимают лугии. От восточных отрогов Карпат на юго-запад до устья Дуная — бастарны. На самих Карпатах обитают котины и осы, которых различают уже по языку — у одних галльский (т. е. кельты), у других паннонский (т. е. фракийцы). Таким образом, венедам достается место в среднем и верхнем течении Вислы.

Кроме висленских венедов и адриатических венетов известно еще одно племя с таким же названием. Юлий Цезарь сообщает о населявших современный полуостров Бретань галльских племенах венетов. Объясняя ситуацию с многочисленными венедами-венетами, В. Я. Петрухин предположил, что —

— венеды — традиционный для античной историографии этикон, во многом условное название некоего народа, живущего за пределами собственно «античного» греко-римского мира.

Но это скорее не так, чем так. Венеты Бретани — не некий неведомый и загадочный народ, где-то там живущий, а вполне конкретные племена, оказавшие самое решительное сопротивление утверждению Рима в Галлии и самым жестоким образом за это поплатившиеся — казнью всего общинного совета и продажей в рабство всех граждан венетского округа. И вся история этих венетов-галлов рассказывается не понаслышке, а непосредственным участником — Юлием Цезарем:

Это племя пользуется наибольшим влиянием по всему морскому побережью, так как венеты располагают самым большим числом кораблей, на которых они ходят в Британию, а также превосходят остальных галлов знанием морского дела и опытностью в нем. При сильном и не встречающем себе преград морском прибое и при малом количестве гаваней, которые вдобавок находятся в руках именно венетов, они сделали своими данниками всех, плавающих по этому морю.

Так что есть полное основание считать, что название «венеты» у галлов Бретани — это именно самоназвание, такое же как белги, гельветы, эдуи и другие, о которых пишет Цезарь. То же самое относится и венецианским венетам — народу с собственной письменностью и государственностью, торговыми связями с Римом, которые инкорпорировались в римское государство и принадлежность которых «античному» миру подтверждается комплиментарностью их верховного божества Марса Латобика римскому Марсу же. Таким образом, оба этих народа, и бретонские и венецианские венеты, вполне принадлежат к «античному» миру, и для обоих эти названия являются именно самоназваниями.

Один из первых читателей этих заметок, замечательный лингвист, выступающий в интернете под именем wiederda, добавляет, что —

— по мнению академика И. М. Тронского, *weneto — принадлежит к индоевропейским этнонимам, рассеянным по различным территориям в результате доисторических миграций. То есть его уже исторические носители (в Арморике, Сев. Италии, Прибалтике) вряд ли представляли собой генетическую общность.

Таким образом, у Тацита описание образа жизни венедов и окружающих их народов слишком общее, делает вывод К. Егоров. В нем есть только те признаки, по которым венедов можно отнести либо к кочевникам, подобным сарматам, которые не имеют домов, а ездят в кибитках и на конях, либо к оседлым варварам, подобным германцам, которые дома имеют и передвигаются пешком. Здесь нет никаких специфических характеристик, могущих проявить этническую принадлежность венедов.